Режиссер. Саша Раев

придётся несколько минут.

      – Когда будет казаться, что она уже заканчивается, надо пошлепать труп, так сказать, немного его взболтать, как бутылку кетчупа, в которой почти ничего не осталось, чтобы вышли остатки.

      – После этого берём ванночку, выливаем все содержимое и ставим обратно. Потом резким и сильным ударом прорезаем брюхо и вываливаем оттуда все органы брюшной полости.

      – Парни, ради Бога. Прекратите, пожалуйста…

      – Сорян, Палыч. Увлеклись.

      – Как думаешь, что сейчас чувствует учитель, которого мы везем?

      – А тебе не похер, что он там чувствует?

      – Мне интересно. Все-таки стрессовая игра. Хоть и очень интересная. А они в мешках все время. Хоть на эмоции их взглянуть…

      – А че ему чувствовать? Чемодан в руке, а на ней пять пальцев. Всяко лучше, чем если наоборот.

      – Вы спорили на сегодняшнюю игру?

      – Конечно. Я выиграл. Поставил на первого. Меньше всех очковал, это было сразу заметно.

      – А ты на кого ставил?

      – На того, от чьего тела мы будем избавляться ближайшим утром.

      – Ну ты и лошара! Кстати, по этому случаю у меня есть отличный анекдот.

      – Поздно, Палыч. Я уже включаю музыку…

      https://youtu.be/0oBAO5_O93M?si=VVJY7cr8zBI6BPZe

      S01.E03. «Воспоминания об убийстве»

      Суши.

      Именно так меня называла жена.

      Холодный, как рыба

«Бегущий по лезвию»

      Едкий привкус дыма на языке. Потрескивание пламени и отдаленный, но с каждой секундой приближающийся, вой сирен.

      Летняя ночь заливала все вокруг своим темно-синим сиянием. На земле с мягко покачивающимися травинками сидел маленький человечек. Его пальцы вцепились в траву под ним. Его сердце колотилось от страха и этот ритм эхом отдавался в груди. Его дрожащие губы беззвучно задавали вопросы, ища ответы, которые ускользали от него вместе с гарью и копотью.

      Мальчик, которому было всего пять лет, наблюдал, как дом, в котором жил он и его родители, мерцал и потрескивал, охваченный пламенем. Запах горящего дерева и обугленных воспоминаний наполнял воздух, смешиваясь с бодрящим ветерком, который шелестел в кронах близлежащих деревьев.

      Мальчик жаждал, чтобы его обняли. Чтобы знакомый мамин голос сказал ему, что все будет хорошо.

      Его широко раскрытые разноцветные глаза, в которых отражалось пляшущее оранжевое зарево, были устремлены на горящий дом.

      На глаза навернулись слезы, затуманивая зрение. Он вытер их тыльной стороной грязной ладошки. Ему хотелось стереть происходящее, заставить исчезнуть, как дурной сон.

      Он застыл, как олененок, попавший в свет фар мчащегося грузовика. Время растягивалось, искривлялось, секунды тянулись.

      Ну как ты, малыш? Хорошо сегодня поиграли! Тебе понравилось?

      Нет! Я хочу к маме и папе!

      Их больше нет, малыш. Не бойся, я никогда тебя не брошу. Я всегда буду защищать тебя…

      Вкус крови. Металлический и сырой.

      Кровь течет из его разбитой губы.

      Вокруг него, как стервятники,