Две жизни леди Рочестер. Арина Андреева

не лучше – он широко улыбался, а его глаза блестели серебром. Аристократы несколько секунд разглядывали друг друга, а потом Хайдеггер отдал своей соседке традиционный бокал шампанского и прислонился к их любимой стенке, сокращая расстояние до почти неприличного. В нос ударил привычный запах бергамота, и юная мисс почувствовала, как по еë рукам пробежали мурашки. Никто, кроме братьев и Ники, никогда не подходил к ней настолько близко, и юная Рочестер понятия не имела, что делать с новыми ощущениями. Стараясь отвлечься и подавить непонятное нечто в своей груди, мисс Лотти окинула старого врага взглядом и вдруг поняла, что он тоже пришëл в сером и их костюмы удивительно гармонировали друг с другом. Дьявол! Она просто выбрала самое симпатичное из своих удобных платьев и совершенно не подумала… Или подумала? В конце концов, в последний раз он тоже был в сером…

      – Да, пришла. – Шарлотт решительно подняла бокал и сделала большой глоток, понимая, что еë мысли свернули куда-то не туда. – Очень рада вас видеть.

      Улыбка на лице молодого лорда стала ещë шире. Он наконец-то немного отодвинулся и перевëл взгляд на танцующих. Мисс Лотти глубоко вздохнула, вдруг поняв, что воздуха не хватает, – она и сама не поняла, что задержала дыхание.

      – Я вас тоже. – Грегори откинулся на их стенку и прикрыл глаза, сразу становясь расслабленным и очень уютным. – Сказать по правде, я не хотел приходить сегодня. Вы не пришли в прошлый раз, а без вас эти вечера теряют смысл.

      – Я заболела, – голос дрогнул, и Шарлотт почувствовала, как предательский румянец расползается по еë лицу. Вряд ли прямолинейный Хайдеггер вложил в свои слова тот смысл, который она услышала, но бывшая баронесса не могла поверить, что старый хрыч действительно выбрал именно такую формулировку. – Простуда является одним из моих главных врагов, и я несколько недель провела в постели.

      – Я так и подумал. – Хайдеггер, совершенно не замечая, какой эффект произвела его неосознанная двусмысленность, с беспокойством осмотрел собеседницу. – Выглядите хуже, чем обычно. Может, вам стоит куда-нибудь присесть?

      – Не нужно.

      Шарлотт рассмеялась, совершенно не обидевшись. Грегори стал «Сумасбродным Хайдеггером» не за красивые глаза (а при ближайшем рассмотрении они действительно оказались очень даже красивыми), и бывшая баронесса давно привыкла к его манере общения.

      Лорд с сомнением покачал головой, но настаивать не стал:

      – Как знаете. Хотя в этой ситуации ваше упрямство играет мне на руку. Изначально я собирался посетить только первый вечер, но мы слишком хорошо поладили, чтобы упустить возможность поговорить ещë раз. Боюсь, без вашего присутствия все эти балы становятся слишком унылыми.

      Только-только начавший проходить румянец заиграл с новой силой, и новое, совершенно незнакомое ощущение кольнуло в груди Шарлотт. Никто и никогда не говорил ей таких слов – даже Брайан и еë сын. А ведь этот Грегори понятия