Меровинги: матрица бессмертия. Роман-эпопея. Том 1. Моника Остроумова

солнечных царей-драконов и падали перед ними на колени.

      Царь Мира мертвых читает отрывок из волшебной «Русской книги ангелов», которая пропала после смерти Ивана Грозного из династии Рюриковичей:

      «Над головой летят драконы, и яркие столбы огня поднимаются в небеса. Цветок горицвета Адониса весенний в горницу горлинка с любовью и надеждой принесла, чтобы гордились и горели сердца потомков Горохова царя, что на Руси цари-драконы живы, которые гагаркнуть огнем как следует могли и от любой напасти сразу же империю спасти. Великая Тартария, Сибирское царство. Тобольск. Кремль. Палаты Белокаменные. Закончился очередной смотр невест. Русский царь грозит боярам перстом Божиим, а потом со всей силой ударяет кулаком по резному дубовому столу, обрамленному жемчужными единорогами и двуглавым солнечным золотым драконом, да так, что задрожали все стены в Тобольском кремле, и приходят в ужас все присутствующие.

      Бояре и дворяне прячутся с космической скоростью по углам и под лавками.

      – Опять достойной нет невесты! – рявкнул русский царь из рода Гаров, они же Гарды.

      Самый приближенный боярин по имени Боянэль упал на колени перед царем и низко склонил голову:

      – Великий государь! Царь-батюшка! Не велите казнить! Велите слово молвить!

      Царь дал разрешение речь держать.

      И волхв продолжал:

      – Тысячи невест вы посмотрели, и неужто ни одна не пришлась по сердцу вам? Вы, царь-батюшка, скажите да подробно доложите, в поисках какой царевны нам смотрины продолжать?

      И русский царь держал ответ:

      – Лебединую царевну желаю, что как ангел земной ступает и красоту божественную дарит. И чтобы сердце пречистое ее мое сердечко согревало божественным сеРАфимским огнем. И в туфельках хрустальных чтоб парила, и родила для меня, батюшки-царя, сына-богатыря. Слышите меня? Богатыря, а не смертного царя. Всех казню, бояре, вас, коли Лебедь не заполучу я.

      И бояре к своим виманам поскакали и к колодцу-порталу в Лукоморье подбежали, чтобы оттудова достать ту царевну, что полюбит русский царь.

      И грозил им Царь морской атлантической рукой, что нарушили его покой:

      – Вы зачем меня призвали, кто такие, что вам надо?

      И бояре на колени перед ним упали РАтью, притащили всю казну и дуб священный Иусат, на котором, словно солнце, восседает русский царь.

      И дивился царь Морской:

      – В ушко мне накапала водица, не пойму, как звать тебя: Берендей, Берендый, Берендеус, Брандушка-деус, Артурус-деус, Турус, Миша, Мишка, Михаэль, Берендейка, Берендеймедведь, Берен – деус? А что следует потом, гаркни мне скорей о том.

      Русский царь медведем стал, а потом вдруг встрепенулся и солнечным добрым драконом обернулся. Огнем гаркнул русский царь:

      – Потомок ведь царя Гороха я, и горгонская родословная моя впечатлит тебя уж точно, вот она, посмотри же