Затмение Тьмы. Схождение. Даяна Райт

вызвало у тебя такой приступ?

      – Слова песни напомнили мне о самом страшном событии в моей жизни, – я замолчала и отвела взгляд. – Я не могу говорить об этом. Это слишком тяжело и больно.

      – А я не собирался слушать о твоих душевных страданиях. Это слишком мелочно и не имеет смысла в нашем соглашении.

      – В тебе осталась хоть часть человечности? Ты не боишься стать таким же бездушным монстром, как те, на кого ты охотишься?

      – Поверь, у меня есть душа, – Лукас снова улыбнулся своей зловещей улыбкой. – Но такое понятие, как человечность, мне чуждо.

      – Человек с душой не может быть лишён человечности. Душа предполагает наличие чувств и эмоций.

      – Ты ошибаешься. Души бывают разные, и наполнение любой души зависит только от её носителя.

      – Хочешь сказать, что монстры тоже имеют душу?

      – Да, но они поглощены тьмой. Так же, как и души многих обитателей этого мира. По своей сути, души тёмных созданий и людей ничем не отличаются друг от друга.

      – Люди не наносят столько вреда, сколько эти жуткие кровопийцы.

      – Разве? – брови Лукаса изобразили яростный скептицизм. – Разве люди не убивают друг друга войнах и не наносят вред экологии? Каждый день человечество разрабатывает всё новые и новые способы уничтожения себе подобных. Оружие массового поражения, смертельные вирусы, войны и материальный интерес – всё это человечество называет дарами Дьявола и его карой, но это ошибочное мнение. Все пороки человечества породили люди самостоятельно своим стремлением уничтожить друг друга. Так скажи, в чём отличие людей от представителей нечисти?

      Слова Лукаса задели меня. До этого момента я никогда не думала о человеческой расе в таком ключе. Я не нашла слов, чтобы возразить Лукасу и убедить его в обратном. Но для себя я решила не поддаваться таким мыслям и следовать своей цели.

      Добравшись до кладбища, мы начали искать последнее захоронение офицера Виктора Джонса. Я нашла его каменное надгробие с именем в самой дальней части кладбища. Я просила Лукаса помочь с раскопками, но он яростно отказывался. После долгих споров я взялась за лопату и начала копать сама. Спустя долгие часы физического труда я наконец добралась до гроба, зарытого в земле. Открывать массивную крышку я отказалась. На этот раз Лукас не стал спорить и без труда вскрыл гроб Виктора. В нос ударил тошнотворный запах гниения. Меня затошнило, а желудок скрутило. Горло обожгло кислым привкусом, и содержимое желудка вышло наружу. Лукас всё это время осматривал труп Виктора. Его тёмные глаза были сосредоточены на содержимом гроба и плоти. Я так и не смогла заставить себя заглянуть внутрь деревянного ящика.

      – Ты что-то обнаружил? – спросила я, когда тошнота прошла. – Кто мог убить Виктора?

      – Обнаружил, – впервые за всё время нашего знакомства голос Лукаса звучал тихо и отрешённо. – Говоришь, ему выжгли глаза и проткнули колом?

      – Да. Но следов нападения обнаружено не было. Камеры наблюдения не показали посторонних в департаменте. Кто-то намеренно вывел их из строя.

      – Ещё веселее, – Лукас недовольно фыркнул. – Но выжженные глаза и утраченная душа этого смертного говорят о многом.

      – Что значит «утраченная душа»?

      – Что его душу