Пристанище дикого кабана. Люттер Вилль

заклёпок. На спине небольшой мешок с вещами и двухсторонний тяжёлый топор – секира, или остриё полумесяца. Узоры на нём, видно, ковал гномий мастер. Секире уже не одно столетие, она видела множество сражений. Оружие явно родовое. О его прошлом, о битвах, в которых оно участвовало, о врагах, которые пали под его свирепыми ударами, слагали легенды. Каждый изгиб лезвия хранил в себе эхо древних дней, когда гномы защищали свои земли от врагов, стремящихся разрушить мир их предков. Старый гном Оддон никогда не расставался с этим орудием. Его ковали для отца, когда Оддон был ещё ребёнком. Он наблюдал за процессом, и сердце его билось в такт с ритмом ковки на наковальне, он чувствовал, как секира наполняет его силой. На плечах гнома лежала не только тяжесть метала, но и ответственность. В каждой битве он защищал не только свой народ, но и память тех, кто сражался до него. Льстить судьбе он не любил, но иногда в бою позволял себе гордиться своим наследием.

      Законник Октобр продолжил в своей, не всем приятной манере вести диалог:

      – Я здесь закон, положи секиру на землю. А ты, остроухая, перетащи её на носилки и можете идти под ручку на дюжину шагов впереди меня. Эльфийских шагов, не меньше.

      – Октобр, сын Мантикоры, озвучь доводы, почему я должен беспрекословно подчиняться твоим требованиям? И, быть может, я не приму за оскорбление такое отношение к старому вояке, но только быть может, – гном решил побеседовать с Октобром.

      – Как там тебя, Оддони, – Октобр достал из-за спины арбалет, вложил в него болт, взвёл, направил на коротышку. – Хорошо видишь довод?

      – Тот, который прошьёт мой мундир, если вылетит болт? – уточнил Оддон.

      – Именно так. Вопросы ещё остались? – надменно спросил Октобр.

      – Да, видишь ли, уважаемый Октобр, сын Мантикоры, мне, старому вояке, не к лицу идти без верного друга – того, что на спине, поэтому, пожалуй, откажусь. Твоё право пустить болт во-о-от – гном тыкнул большим пальцем себе в грудь – сюда. Но! Прошу принять во внимание, какой на мне мундир. Опытный вояка, приглядевшись, даже без отличительных знаков сможет определить, что такие, как я, личное оружие опускаем на землю, – Оддон указал пальцем себе под ноги, – в случае сна, а я спать, как видишь, не собирался, или в случае гибели, – гном с важным видом подпёр бока сжатыми в кулак руками.

      – Ха! Стало быть, мне проще пристрелить тебя или… – Октобр задумался, и тут гном произнёс:

      – Если бы ты хотел пристрелить, мы бы не стояли здесь. Давай я пойду, как ты сказал, впереди на дюжину шагов, но секира останется при мне. Остроухую не трону, она больно уж привлекательна, блудница, – гном предложил решение, стоя в примирительной позе, разведя руки.

      – Только при одном условии. За секиру не хватаешься до приезда, – Октобру хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним.

      – Договорились, – гном сделал короткий кивок.

      – Вот и хорошо, пошли, а то мы не доберёмся к ужину. Сегодня подают дикого кабана на вертеле, аж слюни потекли.

      Мы двинулись. Октобр продолжил:

      – Вы когда-нибудь пробовали кабаньи рёбра?

      – Да,