Ну уж нет, Кравцова!. Айла Нуар

очень разбитой, и напомнить, что ей нельзя волноваться.

      – Левин! – она окликнула его, но тот ее проигнорировал и зашел в кабинет Алисы. В ту же секунду она услышала яростный вопль.

      – Какого черта ты творишь, Кравцова?!

      Марина даже предположить не могла, что там стряслось, поэтому понеслась на помощь Алисе. С разъяренным Марком не каждый мужчина справится, что уж говорить о хрупкой беременной девушке… Тем более надо запереть двери. В противном случае уже к обеду все будут обсуждать душещипательную новость о беременности Начальницы отдела от владельца бюро.

      Она забежала в кабинет следом за Левиным, и перед ней предстала презабавная картина.

      Левин, злобно сверкая глазами, отбирал у Алисы чашку кофе, в которую та вцепилась мертвой хваткой. С ее помощью Кравцова наверняка пыталась проснуться и привести мысли в порядок. Марина знала, что Алиса без кофе по утрам – это сущий ад для любого сотрудника ее отдела. Поэтому секретарь всегда заботилась о том, чтоб на столе начальницы к ее приходу всегда стоял крепкий бодрящий напиток.

      – Скажи мне, Кравцова, ты ополоумела, что ли? Мне контролировать каждый твой шаг? Ты хочешь ежесекундно наблюдать мое великолепное лицо в метре от себя? Или мне запереть тебя в доме?

      Алиса обиженно насупилась, выпустив, наконец, из своих цепких пальцев заветную кружку.

      – Я же просил тебя, чтоб ты не выкидывала ничего подобного. – Теперь Левин носился по ее кабинету, перебирал каждую полку, открывал ящики и еле слышно бормотал «Где же этот чертов кофе? Куда она его прячет?» Когда он обыскал все, до чего смог добраться, снова посмотрел на мать его будущего ребенка. – Кравцова! Тебе же не десять лет! Я надеялся, что ты более благоразумна. Неужели я ошибался?

      «Вот этого говорить не стоило. Сейчас она взорвется!» – про себя отметила Марина, на которую до сих пор никто не обращал внимания.

      Алиса злобно сощурилась и уже было набрала воздуха в грудь, чтобы выпалить гневную тираду о том, что всякие белобрысые хорьки не имеют права сомневаться в ее умственных способностях, как вдруг кто-то перебил ее.

      – Он прав, Алиса. Это вредно для малыша.

      – И ты, Брут! – Кравцова сразу сдулась, пыл погас. Она понимала, что в ее нынешнем положении нельзя пить ее любимый ароматный напиток. Но так хотелось… «Она жить не могла без кофеина по утрам! И надо же было так глупо попасться полоумному папаше». – А ты! – она ткнула указательным пальцем в сторону Левина. – Ты чертов тиран и курица-наседка!

      – Ничего подобного, я просто здравомыслящий! – он все еще злился, это было заметно по сложенным на груди рукам и глазам, которые метали молнии. – Я вообще не понимаю, как тебя угораздило, Кравцова! Ты же должна соображать, что это могло отразиться на ребенке.

      Она закрыла руками лицо и тихо сказала:

      – Ладно. Ты прав! Я все понимаю. Я просто никак не могу привыкнуть ко всему этому, – она подняла глаза и посмотрела сначала на Марка, а потом на Марину. И попыталась объясниться: – Сложно,