Мизеус. Елена Трумина

завязывая шнурки на ботинках, сообщил Мартин то ли учительнице, то ли коту.

      – Повезло тебе.

      – Да. Я его съел.

      – И желание загадал?

      – Да. Хочу лошадь.

      – Я думала, ты котов любишь.

      – У мамы аллергия на них.

      Вжикнула молния на ветровке.

      На школьном уроке сольфеджио Анна сломала ноготь, все одно к одному, мельком подумав, что сломанный ноготь – хороший повод отказаться от визита.

      Отработав положенные часы в музыкальной школе (по средам и пятницам с десяти до двух, по понедельникам и четвергам с четырех до семи вечера), она направилась в «Синий кит». На это имелись три причины. Во-первых, по пятницам она всегда ела устрицы и не видела повода изменять привычке, во-вторых, Анна хотела выпить до знакомства с хорошими новостями. Где-то надо было взять силы для фальшивого оптимизма. Хорошо еще, увезли на море эту бедную девочку. В-третьих, Анна собиралась посоветоваться с Гришей.

      Однако с самого утра в тот злополучный день все шло наперекосяк.

      Увидев бывшего любовника, Анна вспомнила, что он не поздоровался утром, и ждала приближения Мельникова, насмешливо сощурившись.

      Григорий был невысокий, широкоплечий седеющий мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, прыткий и деловой. Едва ли он был так же хорош в молодости, так как возрастные морщины сделали его лицо более характерным и по-настоящему мужским, и хотя этот богатырь где-то в боях приобрел двухсантиметровый шрам на левой щеке и потерял левый глаз, мало кто обращал внимание на этот недостаток, ведь стеклянный протез был отличного качества, а второй глаз лучился умом и силой.

      – Куда это ты утром рванул, будто тебе в штаны ракету сунули? – спросила Анна по-русски, едва Григорий приблизился к ее столику.

      – Я не рванул, богиня моя, а был поражен ужасом в нашем доме.

      – Ужасом? В нашем доме?!

      – Я говорю о гробах. Ты, что, не видела?

      – Ах, это.

      – Каролина сказала, наш дом окутан аурой смерти. Мы собираемся к мэру жаловаться.

      – Аура смерти…боже, какой глупый пафос …

      Григорий усмехнулся.

      – А ты, кажется, чем-то очень довольна.

      – Я? Довольна? Да я в ужасе, как и вы все. Гробы. Какой ужасный, ужасный кошмар! Надо бежать, лететь, мчаться к мэру! Дядя мэр, избавь нас от кошмарного ужаса.

      Только теперь Мельников распознал в ее голосе сарказм и отчаяние.

      – Случилось что-нибудь?

      – Аура смерти подбирается ко мне.

      Григорий вздохнул.

      – Я понял. Ну раз ты шутишь, и у тебя такое шутливое настроение, ты не очень огорчишься, узнав, что устриц сегодня нет.

      – Нет устриц? – бестолково переспросила Анна и подняла на него свои огромные, полные изумления глаза.

      – Знаю, звучит, как ужасный кошмар. Но что делать? Непредвиденные обстоятельства. Но вместо устриц лосось на гриле.

      Анна задумчиво посмотрела в потолок и после идеально выдержанной паузы меланхолично произнесла:

      – Устрицы кончились и жизнь тоже кончается.

      – Жизнь