Поцелуй под облаками. Катрин Дюран

изобразил улыбку. Он закурил, но продолжал удерживать руку Константина. Крепкая хватка. Даже очень крепкая.

      – Ты можешь вернуться в гостиную, обойти вокруг стола, снова выйти на террасу и попробовать завязать со мной разговор. О чем? О международном положении, о скачках, о видах на урожай… словом, о чем угодно, только не о том, с чего ты начал в первый раз.

      – Да? – усмехнулся Константин. – И что изменится?

      Зажигалку он давно уронил на каменный пол и теперь просто стоял без движения, глядя в опасно поблескивающие глаза Дэймона и стараясь не морщиться от боли.

      – Что? Мы станем друзьями.

      – Тогда как сейчас…

      – Тогда как сейчас мы рискуем стать больше… больше, чем друзьями.

      Константин молчал. Ему было ясно, что Дэймон провоцирует его, но не ясно, с какой целью. Хочет посмотреть, как он будет реагировать на оскорбительные намеки? Но долго гадать он не собирался, поэтому сделал то, чего хотелось ему самому, а именно: свободной рукой перехватил запястье подлеца и сжал с ответной жестокостью. Стиснул до хруста кости.

      – Great, – прошептал Дэймон, даже не пытаясь оказать сопротивление.

      – Думаю, ты этого хотел. Вернемся к нашему разговору.

      – Чтобы ты снова начал упрекать меня в безнравственности? Ни за что!

      Позабыв о своих первоначальных намерениях, Константин уже наслаждался этим фарсом.

      – А ты ею гордишься? Своей безнравственностью.

      – Right on! Спекулировать личной добродетелью никогда не приходило мне в голову. Что, если врата познания захлопнутся навсегда, чуть только я задумаюсь о своей нравственности или, того не легче, о спасении своей души!..

      – Ницше, – удовлетворенно заметил Константин.

      – Да, – скромно подтвердил Дэймон. – Я грешу любовью к немецким философам.

      Переговариваясь, они мало-помалу отступали вглубь террасы, пока не оказались рядом с кирпичной оштукатуренной стеной здания, так что за ними было уже невозможно наблюдать из гостиной. Там, приложив Дэймона спиной к стене и торжествуя от сознания собственной превосходящей силы, Константин так вывернул ему кисть руки, что сам испугался. Его запястье в обхвате было шире запястья американца как минимум раза в полтора.

      Дэймон резко выдохнул сквозь зубы. Рассмеялся, запрокинув голову.

      – Вот так, да? Что ж, я не против. Только учти, приятель, это затягивает.

      На этот раз Константин понял, что он имеет в виду. Ему стало жарко. Даже веки загорелись, как бывает от подступивших слез. Даже рот пересох. Сердце зачастило от прилива адреналина. Догадливый, подлец. С таким-то лицом еще бы не быть догадливым. Зайти на сайт, если только у него есть собственный сайт, и посмотреть, что он из себя представляет. Анна говорила, его имя упоминается в ряде периодических изданий типа «Modern art». Надо же, не поленилась выяснить, посвятила этому вопросу уйму времени. И вот он – этот одноглазый гений, чье скромное жилище по ночам посещают языческие боги, а смертные женщины, случайные возлюбленные, с визгом разбегаются