Отслойка. Алтынай Султан

ледяных крючковатых пальцев, лезущих в промежность, будто сующих чеснок в брюшко бройлерного цыпленка. Я достала телефон и хотела было снять кадр для инстаграма[3], но подумав, что он может быть последним и слишком драматичным, позвонила Сауле Жанатовне.

      – Меня везут в первый роддом. Так решил фельдшер, говорит, не положено на Басенова.

      – В первый роддом? – Она помолчала. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. – Она выдохнула, вдохнула, я уже подумала, что она забыла нажать отбой, как вдруг она тихо, наверное одними губами, прошептала: – Удачи.

      – Спасибо.

      Я убрала телефон в карман пуховика. Несколько странно, что она пожелала мне удачи. Врачи полагаются на нее?

      Машина круто повернула и остановилась.

      Фельдшер выпустил меня и завел в неприметную дверь под навесом. Я осталась сидеть в темном коридоре. Как-то слишком быстро мы приехали, хоть гляну на карте, где я нахожусь. Сейфуллина – Кирова… так это в двух шагах от нашего дома. Я столько раз проходила мимо и не знала, что тут находится главный городской роддом Алматы?

      – Не болды?[4] – послышался сонный голос.

      – Ложные схватки, – ответил фельдшер.

      – Зачем привезли тогда? – В коридор вышла медсестра в униформе, поверх голубой рубахи она накинула толстую вязаную кофту.

      Я поднялась и, нахмурив брови, подошла к ней.

      – У меня не схватки, а кровь льется как из крана! Скорее всего, отслойка плаценты!

      Медсестра вскинула бровь и, скривив рот, вздохнула.

      – Обменную давайте.

      – Она у врача на Басенова. Муж ее скоро привезет.

      – Срок?

      – Тридцать четвертая неделя, вторые роды, первые было ЭКС.

      – Кровь какая? Мажет коричневым?

      – Да нет же! Говорю, льется красная кровь!

      – Ну и сколько «вылилось»? – передразнила медсестра.

      Я проглотила вагон мата и проклятий и ответила:

      – Я думаю, стакана полтора.

      – Стаканы… – ухмыльнулась она, – одна прокладка? Ежедневка?

      – Две ночные, – я переступила с ноги на ногу.

      – Пройдите в приемный покой.

      В углу комнаты стояли три медсестры, молча наблюдая за нами. В скудно освещенном помещении было холодно, вдоль стен сгрудились столы с выключенными компьютерами, стулья хаотично натыканы во все свободные места – настоящий склад, а не приемный покой. У окна прижались друг к другу кушетка и гинекологическое кресло. По потолку расползлись желто-бурые пятна, в нескольких местах вздулась известка.

      Именно поэтому я и не хожу в государственные женскую консультацию и поликлинику. Не из-за пожелтевшего потолка, бог с ним. Каждое слово, которое произнесла медсестра, почему-то больно кололо. Ну пусть не больно, но неприятно. То самое «неприятно», которое испытываешь, когда берут кровь из пальца, когда делают татуировку, когда тебе наступили на ногу в баре. Но этого самого «неприятно» до сих пор я могла избежать за разумную сумму денег. И сейчас

3

Деятельность Meta Platforms Inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская. – Прим. ред.

4

Что случилось?