Креативная экономика: теория и практика. Талайбек Джумашевич Койчуманов

индустрий подчинялось коммерческим законам и потребительским предпочтениям.

      Если на федеральном уровне многие культурные программы сокращались из-за сокращения и без того маленького бюджета Национального фонда искусств (например, в 1996 году он был сокращен почти в 2 раза), то на уровне городов штатов в 1990—2000-е годы создавались многие инновационные разработки и проекты, соединявшие креативность, культуру, науку и предпринимательство. Творческих людей привлекали города еще и из-за того, что финансирование на культуру и искусства там было гораздо больше, чем из федерального бюджета. Скажем, городское правительство Нью-Йорка финансировало искусство с большим годовым бюджетом, чем Национальный фонд искусств. Выросла мощная традиция и большое разнообразие институтов гражданского общества в сфере искусства и культуры, росла материальная база культуры. Параллельно формировался так называемый «креативный класс». Как отметил Ричард Флорида: «В креативности главный источник „конкурентных преимуществ“ капитализма XXI века, а также наиболее ценный товар экономики»,40 и этот его вывод подтвердили экономические достижения США.

      Отличительной чертой американского варианта политики в отношении креативных индустрий от политики в европейских странах было то, что отрасли креативной экономики были всецело подчинены коммерческим целям и потребительским предпочтениям. В европейском варианте все же оставалась привязка отраслевой политики к вопросам преодоления социального неравенства и исключительности. Особенно это касалось вопросов где США была лидером в развитии цифрового контента – аудиовизуальных медиа – телевидения, кинопроизводства и радио41.

      Конечно, на федеральном уровне понимали важность креативного сектора, особенно после того, как в 2011 году Бюро экономического анализа при Министерстве торговли и Национальный фонд искусств произвели количественные расчеты вклада сектора (вклад составил 3,2% от общего количества товаров и услуг, произведнных в США). Тем более, что креативный класс составлял 38% населения страны и занятость такого количества людей была значима. А учитывая, что в США сосредоточено наибольшее число потребителей цифрового культурного контента (47%), что больше, чем в Азии (25%) и Европе (24%)42, кажется странным отсутствие национальной программы на федеральном уровне.

      В качестве второго варианта региональной специфики в проведении политики по развитию креативной экономики эксперты отмечают стратегию скандинавских стран. В принципе, это касается и других регионов планеты, где есть географическая близость страны или ряда стран к «большой земле» («большой» по разным критериям: историческим, культурным, политическим и др) или материку, которая не может не притягивать и не влиять на обособленную, но рядом располагаемую «островную» страну или небольшую группу стран. Такими примерами могут быть Восточная Азия –

41

Кузнецова Н. В. Новая парадигма современности – креативная экономика// Азиатско-Тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2022. Т. 24, №1. С. 15—37.

42

Кузнецова Н. В. Новая парадигма современности – креативная экономика// Азиатско-Тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2022. Т. 24, №1. С. 15—37.