Росомаха. Игорь Колосов

неожиданно захлестнуло щемящее чувство – любовь к дочери стала огромной, настолько огромной, что появился риск, что это чувство разорвет его. Он даже заволновался: что это на него нашло? За рулем ведь, в конце концов.

      В этот момент он сообразил, что жена уже выключила магнитолу и сидит с таким лицом, словно ей плохо.

      – Люба? Что такое?

      Люба не успела ответить – заплакала дочь.

      Они вдвоем обернулись, посыпались испуганные восклицания, Валера остановил машину. Вслед за женой он выскочил из машины, распахнул заднюю дверцу, подался к девочке, зашедшейся в истерике.

      Успокоили они ее не сразу. Ничего внятного от нее не добились, только убедились, что она не поперхнулась попкорном, не поранилась, не укусила себя за язык. Дочка всхлипывала, прижимаясь к матери, и, когда Валера успокоил ее настолько, чтобы можно было говорить, он предложил:

      – Ну, что? Теперь поедем искать полянку?

      Дочка замотала головой.

      – Я домой хочу. К маме.

      Это вызвало у Валеры растерянную улыбку.

      – Вот же мама. Она с нами.

      – Я с тобой, моя хорошая.

      – Я хочу домой, – повторила девочка.

      Валера и Люба переглянулись. С Любой тоже было что-то не то. В чем же дело? Все было нормально считанные минуты назад.

      – Поехали домой, Валера, – сказала жена.

      Он помолчал, наблюдая, как дочка снова заплакала, и пришел к выводу, что поездка в лес отменяется.

      – Я хочу домой, – повторяла девочка сквозь всхлипывания. – К маме.

      – Все, едем домой. Едем.

      В понедельник утром из поселка пытались выехать несколько сотен автомобилей. Ни один из них так и не достиг трассы на Славянск – все возвратились к своим домам.

      Большинство водителей совершили повторную попытку, но безуспешно.

      Дети впадали в истерику, заходились плачем, у взрослых возникал страх, как у человека, отплывшего от спасительной шлюпки в бурное ночное море. У некоторых женщин начиналось обильное кровотечение, если даже не было критических дней. Люди испытывали необъяснимую тоску, стыд, желание вернуться домой, запереться и никуда не выходить. Хотя бы сегодня не выходить.

      Кое-кто попытался выехать из Озерного в третий раз. И лишь несколько человек решились на четвертую попытку. Все так или иначе возвратились домой.

      К середине дня столь же безуспешно попытались уехать еще около сотни машин.

      Жиденький поток одиноких машин не прекращался до самого вечера.

      Но ни один человек поселка не покинул. Люди возвращались домой, запирались в комнатах. Пытались решить свои проблемы с помощью телефонных звонков. Неважно, по поводу работы, личных проблем, учебы, покупок или других дел, все они позволили себе бороться с этим лишь на расстоянии, используя достижения научного прогресса.

      Кто-то принимал успокоительное, кто-то алкоголь. Кто-то валился на кровать и засыпал. Кто-то садился в кресло, тупо уставившись в телевизор, кто-то бессмысленно листал журнал, подвернувшийся под руку, кто-то включал