Симонов и Цапля. Максим Борисович Эрштейн

вот эту же фразу на чистом листе.

      Я написал, и наблюдал, как Валентиниан с удивлением сверял мой нынешний почерк с пергаментом, которому было уже более двухсот пятидесяти лет.

      – Ну хорошо, а не знаете ли вы вот эту руку? – и он показал мне небольшой обрывок папируса – обрывок, появившийся на свет после одного из моих горячих споров с Первоучителем.

      – Это он и никто другой.

      – Кто он?

      – Это Иешуа, и происхождение этого обрывка, открою вам всю правду, связано с моей ссорой с Иешуа по поводу приобретения оружия для восстания против Пилата.

      Валентиниан был очень доволен. Он поднялся, сгреб свитки, похлопал меня по плечу и сказал:

      – Сегодня не самый бесполезный день в моей жизни. Продолжим завтра. Вас проводят.

      Назавтра я был приглашен уже в тронный зал и мы долго беседовали с Валентинианом.