Узники утлого челна. Николай Романецкий

К примеру, той же душой… Кто ведает? Не верь мы в собственный Талант, смогли бы оперировать волшебными атрибутами? Я бы не сумел ответить на подобный вопрос. Тем более теперь…

      – Зачем ты все это говоришь мне?

      – Не знаю, – сказал сиреневый шар. – Наверное, потому что ты стал моим волком Фенриром.

      Кажется, что-то из варяжского эпоса, вспомнил Свет. Вроде имелся там среди героев такой зверюга…

      Он хотел пожать раменами, но вспомнил, что для голубого шара вряд ли осуществимо подобное желание.

      – Ладно, – продолжал сиреневый. – Жаль, для нас двоих не было места в мире.

      – Ты уверен? – сказал Свет. – А может, в этом и была твоя главная ошибка?

      – Не думаю… Иначе бы Великий Альфар не наложил бы на меня свое заклятье.

      К Свету вдруг явилась интересная мысль, и он немедленно облек ее в словесную форму:

      – Если в мире есть место и для нашего Кудесника, и для вашего Великого Альфара, почему там не могут жить еще двое подобных? А если вспомнить германского Гроссмейстера… Или италийского Супермагико…

      – Не знаю, – сказал сиреневый. – Мне эта мысль не приходила в голову…

      – А мне вот пришла!

      – Ты старше меня. И опытнее… Наверно, есть во всем этом какая-то тайна, но не мне ее разгадывать. – Сиреневый помолчал некоторое время, словно прислушивался к чему-то. – Кажется, мне недолго осталось. Об одном жалею… не смогу отомстить Великому Альфару…

      – Ну, не расстраивайся так! Рано или поздно вы встретитесь… Где там у вас встречаются? Не в Вальхалле?

      – Вальхалла – это для убитых героев, а мы…

      – Ты-то вполне сойдешь за убитого героя, а что касается вашего Альфара…

      Свет не договорил – сиреневый шар вдруг взорвался.

      Правда, взрыв был беззвучным и беспламенным. И однонаправленным, потому что с того места, где он только что висел, неслись в сторону Света многоцветные ленты, спиральки, нити, тесемки.

      Угрозы не ощущалось.

      Впрочем, Свет все равно не успел испугаться, когда вся эта радужная туча угодила в него, прошивая насквозь его голубое тело. Свет машинально оглянулся, однако позади было чистое серое пространство, лишь в отдалении плавали кубы, параллелепипеды и прочие тела, изучаемые школьной наукой дюжинных людей.

      В утробе Света вдруг стало горячо и тесно, будто он мгновение назад обзавелся внутренностями. Что-то вертелось там, тряслось и шевелилось, бесшумно и осторожно искало некую цель, задевая Светову оболочку, устраиваясь поудобнее, становясь родным и близким. Становясь своим…

      И когда все затихло, Свет вдруг понял, что набор волшебных манипуляций, которым обладал досель чародей Сморода, существенно пополнился.

      Формулы новых заклинаний угнездились в его мозгу, как книги на библиотечной полке. Здесь были и совсем простенькие заклятья, и посложнее, и чудовищные многоступенчатые, с коими, наверное, и за половину суток