Фенрир. Тетралогия. Эмма Райц

языком, Андрей выключил забытую воду и последовал за ней:

      – Лея!

      – Что?..

      – Подскажи момент, когда я из нормального парня превратился для тебя в устрашающего соседа, – Фенрир успел заметить, как она вытерла глаза рукавами и отвернулась к оконному проёму, застеклённому пятисантиметровым матовым полимером, способным выдержать даже крупнокалиберный обстрел.

      – Что ты там пытаешься разглядеть?

      – Ничего. Ничего я не пытаюсь! Я… Просто ничего.

      – Лея…

      Она вжала голову в плечи, но не повернулась. Андрей аккуратно приблизился:

      – Поговори со мной, а? Что произошло?.. Что тебя тревожит?

      – Всякие глупости…

      – Поделись. Может, тебя отпустит?

      – Нет. Ты рассмеёшься и скажешь, что мне десять лет.

      – Обещаю не говорить так. Просто вчера ведь всё было хорошо. Ну… Насколько это возможно. А потом ты проснулась, и тебя будто подменили, – он коснулся ладонью её плеча, и Лея снова вздрогнула, словно от удара. – Или ты жалеешь о чём‐то? Скажи как есть. И как мне теперь стоит вести себя с тобой.

      Она наконец‐то повернулась к Андрею лицом. В ярко‐зелёных глазах стояли еле сдерживаемые слёзы, а нижняя губа тряслась.

      – Лея, малыш. Ну я… Я ведь всё тот же Андрей, каким был вчера. И неделю назад. И месяц назад. Мы с тобой столько приключений пережили. И говорили открыто, откровенно. Что сейчас тебя пугает?

      – Будущее… – Лея шмыгнула носом и плюхнулась на диван, сцепив пальцы в замок.

      – А что с ним?

      – Я не понимаю, каким оно будет.

      – Покажи мне того счастливчика, который понимает! – Андрей забавно хмыкнул и уселся рядом, поправив на себе полотенце. Но Лея не оценила его шутку.

      – Ты обещал не смеяться.

      – Прости.

      – Что будет, когда нас отсюда вызволят?

      Вскинув брови, Фенрир пожал плечами:

      – Мы вернёмся в Москву. Всех виновных в покушении на тебя вычислят и осудят. Твой отец вынесет мозг Денису, и тот приставит к тебе ещё одного телохранителя. Правда, не знаю…

      – Я не про это.

      Андрей прекрасно понимал, о чём переживала Лея, и его рассуждения были лишь попыткой оттянуть необходимость ответить, чтобы сообразить, какую реакцию стоило продемонстрировать.

      – Ну… – он упёрся локтем в колено и уронил подбородок на ладонь, сжатую в кулак. – Ты… Ты жалеешь, что в адреналиновом порыве позволила мне… Дала мне доступ к телу? И теперь боишься, что по возвращению в Москву я испарюсь, получив своё, а ты останешься опороченной одинокой пленницей президентской тюрьмы, которую по какой‐то глупой случайности назвали резиденцией…

      Лея медленно закрыла глаза:

      – Я не жалею, но…

      – Переезжай ко мне.

      – Что??? – она растерянно уставилась на Андрея, не веря своим ушам. – В смысле – переезжай?

      – В прямом. У меня отличная хата. Просторная студия и гигантская спальня. За всю твою библиотеку не уверен, но пара книжных шкафов точно влезет, – Андрей криво улыбнулся и аккуратно ткнул её плечом в плечо. – Или страшно покинуть отцовское