Резервная копия воспоминаний. Макс Сысоев

могу сказать, что мать меня не любила. Конечно, любила, оттого и переживала так чувствительно все мои злоключения. И я очень её любил. В конце 90-ых годов, после эпидемии гриппа мать сильно заболела и полгода не вставала с постели. Я ходил сам не свой. Сложно представить, как я радовался, когда она, наконец, выздоровела.

      Ближе к середине 2000-ых годов в нашей квартире появился Интернет. Примерно в это же время мать начали преследовать.

      С первым врагом она повстречалась на каком-то протестном митинге. К ней подошёл мужчина, представившийся русским патриотом, отсидевшим несколько лет в латвийской тюрьме. Он подарил матери книгу со своими воспоминаниями. Позже, тщательно сопоставив все факты, мать поняла, что он работал в ФСБ. Его книга была заполнена угрозами в её адрес. Если она не оставит свою политическую деятельность, её убьют.

      Когда к нам провели Интернет, агенты ФСБ стали преследовать мать в виртуальном пространстве. От форума к форуму, от статьи к статье они оставляли ей замаскированные намёки. То в комментариях, то в приватной переписке, то на чьей-то «аватаре» или в якобы случайном рекламном баннере нет-нет да и проскочит очередное послание: «мы тут, и ты от нас никуда не денешься».

      Смерть бабушки не была случайной. Мать долго её расследовала.

      В ту пору на весь мир прогремело убийство в Англии бывшего сотрудника ФСБ Литвиненко. Его отравили полонием-210. Тщательно всё обдумав, мать поняла, что бабушку тоже отравили, возможно, не полонием, но каким-то похожим веществом из группы тяжёлых металлов. Тяжёлые металлы, – объясняла она мне каждый день, – имеют свойство медленно накапливаться в организме, постепенно снижая иммунитет, и в итоге приводят к смерти как будто бы от естественной причины. Например, от простуды. Или от рака. На такую смерть никто не обратит внимания и не сочтёт убийством.

      Когда погиб Дима (а произошло это в тот же день, что и смерть бабушки, только с разницей в один год), мать поняла, что её не перестали преследовать. Диму убили, чтобы дать ей понять, что ожидает её и меня, если она не прекратит заниматься политикой. Она прекратила. Но агенты ФСБ не отставали. Они продолжали писать ей угрозы в Интернете, в подъезде; они заходили в наше отсутствие в квартиру и подмешивали тяжёлые металлы в продукты в холодильнике; они установили секретное лучевое оружие во дворе, вызывая у матери головные боли. И, конечно, они следили за каждым нашим шагом, дабы найти лазейку для убийства, которое непосвящённому человеку убийством не покажется.

      ***

      Полгода, прошедшие с момента трагической гибели Димы, я помню как одну сплошную ночь. Я просыпался в четыре дня, когда в наших широтах уже темнело, и шёл в институт. Когда я доезжал до него, на улице устанавливалась тьма. Частенько тьма заполняла и сам МИРЭА: денег на освещение не хватало, и в коридорах выключали лампы. Главный коридор института, длиною почти в километр, освещали лишь экраны сотовых телефонов, да звёзды и планеты из морозного неба за окном. А в районе 10-ти