Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.. Анатолий Добрынин

сплошь из молодых инженеров, преимущественно авиационной промышленности, поскольку до войны авиационные институты считались особо престижными в СССР и туда охотно шла учиться наиболее способная молодежь.

      Это был своеобразный «сталинский призыв» в дипломатию, хотя никто не знал и не говорил об этом.

      Высшая дипломатическая школа

      ВДШ находилась в небольшом двухэтажном здании недалеко от станции метро «Красные ворота». В школе было два факультета: западный (два года обучения) и восточный (три года обучения).

      Основным предметом был иностранный язык, так как подавляющее большинство из нас его не знало, и задача была как можно быстрее «натаскать» нас на разговорный язык и чтение газет и политической литературы. Я попал в английскую группу, в которой было 8 человек.

      Школа отличалась хорошим преподавательским составом. Некоторые преподаватели английского языка были настоящие англичане, часть из них плоховато знала русский язык, так что приходилось – не без взаимной пользы – приспосабливаться друг к другу. Читали лекции по истории и истории дипломатии известные профессора Сказкин, Хвостов, Крылов, Лебедев и другие. Много дало нам и общение с крупными дипломатами того времени Трояновским, Штейном, Гусевым, Литвиновым и другими «практиками» – бывшими послами. Было немало и разовых выступлений «действовавших» послов, которые приезжали в Москву по своим служебным делам.

      Крупным недостатком в изучении языка было то, что нам давали для чтения иностранные газеты и журналы в основном левого (коммунистического) направления. Основную буржуазную печать выдавали только по специальному разрешению декана факультета, а также выпускникам школы, если тема их дипломного проекта требовала этого. Таков был тогда идеологический настрой и подход ко всему иностранному, хотя Дипшкола вроде и готовила кадры для загранслужбы. Не случайно выпускники школы, которые сразу попадали на работу в наши посольства, долгое время не могли «приспособиться» к языку, терминологии и подаче материалов в большой буржуазной прессе.

      То же относилось подчас и к разговорной практике. Они могли порой неплохо поддерживать беседу с марксистским лексиконом с нашими «друзьями» (так на партийном жаргоне назывались иностранные коммунисты), но попадали впросак, когда беседа касалась серьезной политической или экономической темы с иностранными дипломатами или просто с представителями страны пребывания. Приходилось самостоятельно срочно «доучиваться», чтобы квалифицированно выполнять свои обязанности в посольстве. На это приходилось тратить немало времени и усилий.

      На первом курсе Дипшколы нам преподавали так называемый этикет, то есть правила поведения или общения «в высшем обществе», с которым нам предстояло – как дипломатам – общаться в будущем и о котором большинство из нас читало лишь в романах. Это было целое театрализованное представление. Пикантность его заключалась в том, что преподавание шло в воображаемых