Рокировка. Борис Орлов

на глаза.

      – Ясно… – Александр начал стаскивать мокрую одежду и развешивать её на куст, росший у самого берега. – Спички есть?

      – У тебя точно что-то с головой… – Лера нахмурилась. – Нет, конечно, и не было никогда.

      – А зря, кстати, – Александр хмыкнул. – Полезнейшая вещь. И костёр разжечь, и пожар устроить… – Он зажал высушенные жарким весенним солнцем щепки в руках и начал быстро тереть друг об друга. Через пару минут из-под деревяшки потёк тонкий сизый дымок, а ещё через пять минут небольшой костерок уже весело хрустел валявшимися на берегу корягами.

      – Ловко, – одобрительно оценила девочка розжиг костра. – Ты мне не говорил, что так умеешь.

      Александр, лежавший на песке и незаметно ревизовавший организм, доставшийся ему от канувшего в пустоту Александра Белова, четырнадцати лет, сына антифашистов-спартаковцев, погибших в Германии, и принятого на попечение Советской республикой, лишь кивнул:

      – Невелика наука.

      – Слушай, давай я с девчонками договорюсь, у нас в корпусе переночуешь. А то эти ведь точно не успокоятся.

      – Знаешь, почему нельзя бегать от снайпера?

      – От кого?

      – Ну… от меткого стрелка…

      – Э-э… почему?

      – Умрёшь уставшим, – лениво сказал Александр, переворачиваясь на живот. – Всё равно приползут. А прятаться у девчонок это как-то не комильфо.

      – Не замечала я в тебе любви к французскому.

      – Tout utilisé pour la première fois[3], – машинально ответил Александр и посмотрел на солнце. – Сегодня у нас…

      – Двадцать седьмое мая.

      – Двадцать седьмое… – Он кивнул. – Значит, ещё часов восемь светлого времени. Нормально. Всё высохнет через пару часов, и пойдём.

      – На обед опоздаем.

      – Добудем чего-нибудь на кухне, – отмахнулся Александр.

      – Клавсанна будет ругаться…

      Память настоящего Белова услужливо вызвала образ огромной женщины, саженного роста и гигантских форм, с ярким румяным лицом и мощными кулачищами. Она неплохо относилась к воспитанникам, но воровства на кухне не терпела, и многим, в том числе и Белову, не раз попадало мокрой тряпкой. Воспоминания об этой тряпке были особенно яркими…

      – А мы ей не скажем… – Тут память подбросила новые воспоминания, и Сашка добавил: – Или выпросим чего-нибудь…

      Результаты ревизии были не блестящими. Тело прошлый хозяин не то чтобы запустил. Нет, следы физподготовки явно наличествовали. Но вот с координацией всё было плохо. Хотя плохо это по меркам его тогдашней подготовки. Для этого времени, а год шёл… Трудно сказать, но… О! Вон на пляже плакат, с годом… Тридцать четвертый? Сойдет…

      Так вот для этого времени Саша был развит очень даже прилично. Можно сказать даже, что не по годам развит. Стройный, жилистый и без капли жира под загорелой кожей. Впрочем, в эти времена толстые дети в Стране Советов были большой редкостью. Мускулы?.. Ну, в общем, имеются, но вот справится ли это тело с тремя-четырьмя противниками – ещё вопрос.

3

Всё когда-то впервые (фр.).