Рокировка. Борис Орлов

прийти к старому Аарону и сказать: «Уходи, теперь мы здесь главные». Просто смешно, ведь правда?..

      Белов слегка кивнул:

      – Я рад, что мы поняли друг друга. И раз уж пошла такая пьянка… Если у вас есть родственники на западной границе СССР, постарайтесь вывезти их до сорокового года. После такой возможности, скорее всего, не представится. Кстати, если вы мне понадобитесь – я вас найду. Вы не против?

      Аарон кивал головой так часто, что казалось, будто его голова сейчас оторвется и улетит:

      – Это будет очень приятно, если мне снова выпадет счастье встретить вас! Всегда прошу… Если только понадобится… Без всяких церемоний… – А когда он услышал, как заскрипела входная дверь, то тихо вздохнул и прошептал: – Еще большим счастьем будет не то, что никогда больше не видеть, а и вообще забыть…

      Поезда через Калинин уже и тогда проходили довольно часто, но давка за билетами была знатная. Лишь у одного окошка людей почему-то не было. Белов повертел головой и обратился к солидному мужчине в защитном френче, который стоял в сторонке и курил папиросу с длинным мундштуком.

      – Простите, а почему в эту кассу никого нет?

      «Френч» окинул взглядом худого паренька с пионерским галстуком и, улыбнувшись, ответил:

      – Так это на «Красную стрелу», товарищ пионер.

      Александр задумался, но так и не понял ответа.

      В прошлой жизни он раз десять ездил на «Красной стреле», но никогда не замечал, чтобы на этот поезд билеты продавались отдельно. Чем же этот поезд так не угодил жителям Калинина и его окрестностей?

      Он состроил самую простодушную физиономию, какую только смог, и снова спросил курильщика:

      – А что, никто не хочет ехать на «Красной стреле»? Почему, а, дяденька?

      Обладатель френча усмехнулся, слегка наклонился к Саше и негромко произнес:

      – Дорогие билеты, товарищ пионер. А там еще и табличка висит, видишь? Одни спальные остались…

      Он хотел было потрепать мальчика по волосам, но его рука встретила пустоту: Белов рефлекторно перетек назад, отодвинувшись на десяток сантиметров.

      – Ну что ты, товарищ, не бойся… – «Френч» покровительственно улыбнулся. – Что, очень в Москву надо?

      Саша кивнул и опять спросил:

      – А сколько они стоят? На «Красную стрелу»?

      – Двадцать два рублика, да еще и пятнадцать копеек. Так что…

      Обладатель френча не договорил и замер, уронив папиросу. Мальчишка с фанерным чемоданом подошел к кассе, протянул в окошко купюру в три червонца и попросил:

      – Один. До Москвы. На сегодня.

      И через минуту снова спросил:

      – А нумерация вагонов «с головы» или «с хвоста»?

      Третий секретарь Московского обкома ВКП(б)

      Михаил Ефимович Михайлов – тот самый «френч», с удивлением разглядывал своего будущего попутчика. Мальчишка, который собирается ехать в Москву в спальном вагоне?! Абсурд, невозможно! Но он взял билет и вот собирается ехать. Загадка… А загадок Михаил Ефимович не любил.