Дикарка для Хулигана. Настя Мирная

чтобы держать нас подальше друг от друга.

      – Я просила тебя приехать не для того, чтобы читать мне нотации. Просто помоги, братишка. – с этими словами выхожу из палаты.

      В коридоре сразу сталкиваюсь с братьями. Пока на меня сыплются вопросы, продолжаю держаться заранее заготовленного варианта истории, чтобы близнецы не узнали, что было между мной и их другом.

      Андрей пусть и строгий, но умеет держать себя в руках. Если же Никита и Макс узнают правду, то полетят головы. Потому что они оба вспыльчивые и для них едва ли не цель жизни – защитить меня от каждого козла на этой планете. Что уже говорить о том, что будет, узнай они, откуда укус и синяки на спине и ногах.

      Как объяснить им, что Северов толкал меня, чтобы защитить от самого себя, а не чтобы сделать больно? Уверена, что это именно так. Я чувствовала его сопротивление, когда мы целовались. Знаю, что он боролся с собой.

      Опустив ресницы, толкаюсь спиной к стене. Сую руки в карманы куртки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. Медленно тяну кислород через нос. После переработки так же выпускаю. Думаю, что стоит позвонить Егору и рассказать о произошедшем, чтобы он был в курсе, если близнецы всё же узнают правду.

      – Пойду возьму воды. – бросаю, направляясь на улицу.

      – И мне захвати. – кричит Тимоха.

      – Окей.

      Достав мобильный, нахожу номер Северова, но так и не набираю.

      А что, если он сейчас с той блондинкой? Я совсем о ней забыла. Блин, как я могла забыть о том, что в клубе он был не один? Может, они встречаются? Что, если у них всё серьёзно? Но тогда почему он обнял меня на танцполе. И потом… После поцелуя…

      Эти вопросы не просто сводят меня с ума. Они мне череп на части разносят. Как я получу ответы, если не спрошу прямо? К тому же я и так уже решила, что не отпущу его больше, потому что он сам так и не сделал этого. Понимаю, что в происходящем между нами нормального мало, но я и никогда не была нормальной. Так какой смысл рассчитывать, что в моей жизни вдруг всё станет прозрачно ясно? Как говорится: попытка – не пытка. Впрочем, для меня это не так, но по-другому не выйдет.

      Забиваю лёгкие кислородом до отказа и веду пальцем по экрану, набирая номер. Когда на том конце раздаётся сиплый и будто сорванный и уставший голос, слова застревают в горле.

      – Зачем ты звонишь, Ди? Ничем хорошим это не кончится. Я же просил тебя удалить номер.

      С треском выпускаю весь воздух и выбиваю:

      – Мне пришлось позвонить Андрею, чтобы он помог решить проблему с Деном, потому что тот собирается писать заявление на тебя.

      – Не лезь в это. Пусть пишет.

      – Но, Егор…

      – Блядь, Дикарка, не лезь! – рявкает, а потом добивает уже еле слышно: – Если я окажусь за решёткой, то хоть проблем меньше будет.

      Сердце замирает при этих словах, сжимаясь до размеров болезненного комочка. Стука нет. Кровь в венах превращается в острые кристаллы плазмы, царапая, продирая, убивая. Я даже забываю о необходимости дышать. Проталкиваю ещё один ком и сиплю вполголоса:

      – Ты не животное, чтобы сидеть в клетке.

      – Я