Ее превосходительство адмирал Браге. Макс Мах

ты в Академии служишь? – спросила Ара.

      – И да, и нет, – ответил Виктор. – Я, видишь ли, приписан к лаборатории ударных летательных аппаратов, – объяснил он. – Испытываю новую технику.

      – Ты испытатель? – не поверила Ара своему счастью. Еще бы, пилоты-испытатели – элита Флота, иметь одного такого своим парнем представлялось верхом девичьих мечтаний, в особенности если девушка – курсант Академии аэронавтики.

      «Красив, обходителен и к тому же пилот-испытатель, очевидно, это все-таки он!»

* * *

      Как и в прошлую их встречу, преображение девушки поставило Виктора в тупик. Утром в чайной и днем, когда они гуляли по городу, он проводил время со своим в доску парнем, с младшим приятелем, с девочкой, одетой мальчиком и похожей на симпатичного парнишку-подростка. Эта Варвара училась на пилота, охотилась на крупного зверя и с ней легко и просто было говорить на темы, совершенно неподходящие для девушек. Во всяком случае, все те девушки, которых в разное время знал Виктор – некоторых ближе, других шапочно, – никогда бы не заинтересовались сравнительными характеристиками револьверов и автоматических пистолетов и не стали бы обсуждать с ним достоинства и недостатки новых себерских и флорентийских геликоптеров. Единственная из любезных сердцу Виктора тем, которая оставила Варю равнодушной, – это футбол. Но зато она оказалась страстной поклонницей баскетбола – при ее-то невеликом росте! – и боевых единоборств, которыми, по ее словам, владела совсем неплохо. Но это утром и днем, а вечером около оперного театра он встретил совсем другую девушку.

      Эта Варвара обладала всеми любезными взгляду мужчин признаками женственности. Гораздо более высокая, – он понимал, разумеется, что все дело в трехвершковых каблуках, – и правильно оформленная во всех предусмотренных природой местах, она привлекала внимание не одних лишь мужчин. Женщины тоже порой бросали на нее раздраженные и ревнивые взгляды, что являлось лучшей похвалой ее внешности и умению одеваться. И при всем при том Варвара не была красавицей в общепринятом смысле этого слова. В этом Виктор вполне отдавал себе отчет, но в то же время он не мог не признать, что такая курсант Бекетова способна понравиться ему уже не только как симпатичный парнишка-авиатор, воспринимаемый кем-то вроде младшего брата. Такая Варвара нравилась ему как женщина. Такую ее ему безусловно хотелось обнять и поцеловать, подхватить на руки, чтобы перенести в спальню, где вдумчиво без спешки раздеть и любить потом всю ночь до утра. Вот какие мысли и чувства пробудила в нем вечерняя Варвара. И следует признать, во всех прочих отношениях она была ничуть не хуже себя утренней: легко поддерживала беседу на любую подходящую месту и времени тему, свободно рассуждая о классической музыке вообще и об оперной музыке в частности; о литературных достоинствах пьесы, легшей в основу либретто, – они слушали «Травиату», и речь зашла о «Даме с камелиями», – и о голосах исполнителей основных партий, как, впрочем, и о великолепном хоре, задействованном в спектакле. Но было и еще кое-что. Она явно с