Фрунзе. Том 3. Польская партия. Михаил Ланцов

когда понял, о чем пойдет речь. – Мне кажется, не время ими заниматься.

      – А я думаю – самое время. Это не просто дома. Это наши социальные тылы. Ты не хуже меня знаешь, насколько зыбка ситуация. И нужно, чтобы как можно большее количество людей связывало с нами свое будущее.

      – Зыбкая? – усмехнулся Феликс Эдмундович. – Именно по этой причине тебя называют диктатором?

      – Брось, – отмахнулся Михаил Васильевич. – Ну какой я диктатор? Хотел бы власти – взял бы власть. Но зачем? Это как-то поможет нам решить ключевые вопросы революции? Обеспечить благополучие широким массам простых людей?

      Дзержинский очень пронзительно посмотрел на Фрунзе. Чуть помолчал. А потом спросил:

      – А если бы помогло?

      – Ты же понимаешь – не поможет. Это пустые амбиции.

      – Я вот слышал, что людям нужен вождь. Владимира Ильича с нами больше нет. Троцкий утратил доверие. Сталин мертв. Остается не так много кандидатов.

      – Опять Луначарский сказки рассказывает?

      – Их много кто рассказывает.

      – Я что-то в кабаках таких вещей не слышу.

      – А ты с крестьянами поговори, а не с рабочими. Они тебя, знаешь, как кличут?

      – Ну как?

      – Не иначе как царь Михаил.

      – Приплыли…

      – Темные люди. Но говорят они это без всякого негативного налета. Болтают, дескать, ты сейчас порядок-то наведешь. Вон уже жизнь стала налаживаться.

      – Разве только из-за меня?

      – В их глазах? Только из-за тебя. И Луначарский прав – люди нуждаются в том, чтобы у страны был лидер. Пусть даже и номинальный. Человек, с которым бы они связывали государство и центральную власть. Им так проще.

      – Может быть, тебя диктатором сделаем?

      – Смешно, – грустно фыркнул Дзержинский. – Я даже наркомат с трудом тяну. Да и здоровье, сам знаешь, ни к черту. Сколько я проживу?

      – Ладно, давай об этом потом поговорим. Хорошо? Я сейчас устал и не настроен на шутки.

      – Это не шутки.

      – У нас страна называется Союз Советских Социалистических Республик. Советских, понимаешь? А значит, Советы – главный орган власти. Иосиф хотел подменить Советы партией с собой во главе. Но ты и сам знаешь, насколько это опасно. И как ты предлагаешь поступить? Оставить мне наркомат обороны и стать главой СНК?

      – Возможно, и так, – чуть помедлив, кивнул Дзержинский. – Но Луначарский предложил передать Советам право выбора президента как главы исполнительной власти и верховного главнокомандующего.

      – Президента? Серьезно? – устало переспросил Фрунзе.

      – Серьезно.

      – Ладно. Давай вернемся к домам. Это важнее.

      И они вернулись.

      Хотя Михаил Васильевич уже изнывал от подобного рода разговоров и намеков. Не понимая, как их воспринимать. То ли люди действительно хотели всего этого, то ли пытались спровоцировать его на необдуманные поступки. А подставляться сейчас было не время и не место.

      Дзержинский был его друг и соратник.