Фрунзе. Том 3. Польская партия. Михаил Ланцов

они поедут? – усмехнулся Артузов.

      – До тех пор, пока компартия УССР не решилась на отделение, у них оснований отказывать не имеется. Например, у нас есть серьезные проблемы в Средней Азии и на Дальнем Востоке. Хунхузы ведь и басмачи все еще представляют угрозу. Да и Амануллы хан просит помощи в Афганистане. Вот, кстати, Сергей Сергеевич, в Среднюю Азию их и вывозите. Там переводите их со сборов на полноценную мобилизацию и формируйте части. Полки да батальоны для начала. С перспективой в 1929 году пошалить.

      – Горнострелковые? Там ведь одни сплошные горы.

      – Вообще отлично! Именно их. Там как раз потребуется много общей подготовки. И оружие им долго выдавать в руки будет не нужно.

      – Будет много уклонистов, – заметил Шапошников.

      – Это не так важно. Главное, чтобы ребят эти авантюристы в качестве пушечного мяса не решили использовать. Вытащим хотя бы сто тысяч – уже отлично. Ладно. С этим решили. Что там у поляков по оружию?

      – Его везут. Много. Разного. Через Данциг, – сразу как-то помрачнел Артузов. – Оценить не представляется возможным. Агентурной сети у нас там нет. Во всяком случае, серьезной, достаточной для получения оперативных сведений. Да и бардак. Скорее всего, правительство Польши само не знает, сколько у них чего есть сейчас.

      – Румыния будет участвовать?

      – Вряд ли. Ради чего? Защищать независимость УССР им не с руки. Какие-то интересы у них есть только в южной Бессарабии. В частности, они не отказались бы забрать Одессу. Но кто ж им даст? Англичане и французы, насколько я знаю, резко против. В остальном им незачем сражаться. Цели нет.

      – А если она появится?

      – Тысяч сто они выставят. Плюс по мобилизации еще столько, край – двести. Не по людям. По оружию, которого тупо нет. Но подготовка у них никакая. Да и их никто не планирует использовать – поставок вооружения нет. И быстро его не завести.

      – Ясно. А наши «прибалтийские тигры»?

      – Примерно три корпуса на всех. После мобилизации. Да, у них есть определенные территориальные интересы, но незначительные. И в войну они вступят только в том случае, если увидят, что мы проигрываем. Финляндия – аналогично. Финны очень мотивированы и заряжены национализмом, но их всего три миллиона. Даже если мобилизовать шесть процентов, то есть хватать всех подряд подходящего возраста, то сто восемьдесят тысяч. Но оружия хватит едва на две-три дивизии. Да и указанная численность мобилизационного резерва носит теоретический характер – подготовленного резерва у них, по сути, нет. Во всяком случае, пока.

      – С Маннергеймом удалось переговорить?

      – Да. И он решительно против войны. Опасается повторения приснопамятной Парагвайской войны[15] в случае серьезного конфликта с нами. Хотя горячие головы в Хельсинки имеются, жаждущие отрезать у нас всю Карелию и Кольский полуостров. Однако единства в финском обществе нет. И, как я уже сказал, в войну они полезут, только если увидят – мы ее проигрываем. Причем явно и решительно. Чтобы отхватить свой кусок пирога. Как и эти, как вы говорите,

15

Парагвайская война – одна из самых мрачных войн XIX века, в ходе которой было уничтожено почти все население Парагвая.