Шато де Дамне. Лариса Сербин

промышленности и проявлял интерес к историческим зданиям. Однако владел он этим местом недолго. Сделав ремонт и очистив шато от следов крови и разгрома, через пять лет он продал его своему хорошему другу, также предпринимателю. И тот владел шато недолго, но уже не по своей воле: его смерть положила конец этому владению.

      Так продолжалось год за годом: шато покупали, делали в нем ремонт, и вскоре оно переходило в руки нового владельца. Каждый раз причиной смены хозяина были разные обстоятельства. Со временем интерьер шато стал собранием разных стилей и наследием всех владельцев. Постепенно Шато де Дамьен негласно сменило название на Шато де Дамне (фр. damnés – «проклятые»). Во-первых, почти никто не знал ничего о семье Дамьен: кроме того, что они были убиты во время революции. Во-вторых, это название стало подходить особняку куда больше. Любители легенд утверждали, что шато было проклято семейством Дамьен и что духи семьи сводят с ума всех, кто пытается жить в его стенах. Сторонники рационального мышления предпочитали списывать это на стечение обстоятельств.

      Тем не менее, в какой-то момент смена владельцев прекратилась. Это произошло в 1966-ом году, когда шато приобрела женщина по имени Люсиль. Главная причина того, что она оставалась владелицей почти шестьдесят лет, была проста: Люсиль купила шато на аукционе за деньги своего богатого мужа, но так ни разу и не посетила особняк.

      К середине XX века интерьеры шато вновь обрели былую элегантность, напоминая о великолепии французского барокко и роскошных залах времен семьи Дамьен. Стены украшали изящные золотые молдинги и резные деревянные панели, а сводчатые потолки были увенчаны ажурными карнизами, покрытыми тонкой позолотой.

      В то же время шато сохранило в себе дух провансальской деревенской жизни с ее простотой и уютом. Полы были выложены расписными керамическими плитками и укрыты мягкими коврами, а мебель была выполнена в деревенском стиле: из теплых, приглушенных тонов дерева.

      Каждая деталь интерьера казалась продуманной и искусно вплетенной в общую композицию. Антикварные комоды с латунными ручками стояли рядом с более современными предметами обстановки, а старинные гобелены с изображениями пасторальных сцен соседствовали с яркими коврами и занавесями. Тонкие нити истории и современности переплетались, создавая неповторимую атмосферу, в которой чувствовался как след прошлого, так и привкус новой эпохи.

      Глава 3

      Джордж Марсо стоял посреди комнаты, прислушиваясь к гудкам в телефонной трубке. Его небольшая спальня в лондонской квартире, окна которой выходили на внутренний дворик, была залита утренним солнцем. На аккуратно заправленной постели лежал раскрытый чемодан, в который были небрежно набросаны вещи. Джорджу было тридцать шесть лет, и на его голове уже заметно редели волосы, особенно на затылке. У него был округлый живот, свидетельствующий о пристрастии к жирной пище и пиву. Черты его лица были мелкими, а кожа – бледной; и очень контрастировала