Азъ есмь Софья. Сестра. Галина Гончарова

Татьяна пришлась совершенно не ко времени.

      Нет, сначала-то все было прилично и тихо.

      Чинный визит в царевнины палаты, не менее чинное чаепитие и похвала новым рисункам. А вот потом Татьяна плавно перешла к племяннице.

      Мол, Марфинька умница, а вот Софья… ИГРАЕТ В ТАВЛЕИ!!!

      Естественно, царь не поверил. А кто б на его месте сразу же согласился? И не положено девочкам, и возраст не тот, и вообще… одним словом – царь сестру поднял на смех – и вот тут Татьяна Михайловна допустила ошибку. Принялась сначала убеждать, что Софья не играла с фишками, а именно, что играла с учителями царевича.

      Что это распущенность во дворце виновата. И вообще – ужас и кошмар. Был бы здесь собинный друг государя, патриарх Никон, никогда б такого позора не было… Зря царь от него отрекся и умных советов более не слушает…

      И вот тут влипла по полной программе.

      Потому как разлад со старым другом Никоном давил на душу царя, хотелось и справедливость соблюсти, и, опять же, царское достоинство не уронить, да и кто взамен него патриархом будет, тоже еще вопрос…

      Царевне было выдано про бабий – читай – куриный! – ум, про недопустимость лезть, куда не надо, и не просят, и не приглашают, про…

      Одним словом – вспыльчивость у Романовых была фамильная, но поскольку царь всегда прав…

      Татьяна осталась глотать слезы, а царь решил-таки наведаться и к родному ребенку. Заодно наследника повидать, благо пока он еще жил с матерью…

      Софья о визите царя узнала почти сразу – Марфа примчалась и заахала, мол, царь-батюшка идет. План сложился мгновенно. И когда дверь распахнулась перед царем, какую же картину он увидел?

      Софью.

      В одной рубашонке стоящую на коленях перед иконами и картаво, но очень тщательно выговаривающую слова молитвы.

      Гнев погас, как и не бывало. Софья это затылком почувствовала. Дверь открывалась резко: явно человек, стоящий за ней, был рассержен. Но такая картина…

      Софья продолжала проговаривать слова, затылком чувствуя взгляд. Потом произнесла заключительное «аминь» и повернулась. И с воплем «Тятя!!!» бросилась мужчине на шею.

      Алексей Михайлович Романов подхватил дочь на руки. Поцеловал в нос.

      – Здравствуй, малышка…

      Был Романов достаточно высок ростом, голубоглаз, откровенно толстоват, лицо окаймляла подстриженная и ухоженная темно-русая бородка, в уголках глаз прятались морщинки, но цвет лица у него был не слишком здоровым. Печень или почки? Вроде отеков нет, скорее печень…

      – Тятенька… я скусяла…

      Отцы и дети в чем-то ужасно одинаковы, сколько бы веков ни прошло и какое бы положение ни занимали первые. Софья была осмотрена со всех сторон и вынесен вердикт: «ты так подросла…»

      Отец тоже был осмотрен со всех сторон, и ему было нагло заявлено «тятя, я тебя любью»…

      На том бы встреча и кончилась, но тавлеи…

      Которые, кстати, не особо спрятанные, лежали на столике в горнице.

      Естественно, как и любой отец, Алексей Михайлович