Мысли вслух во сне и наяву. Книга вторая. Татьяна Володина

Ольга очень быстро привыкла к командному голосу Юлии и боялась ее. Для нее стало важнее не высовываться и тем самым избегать любых выговоров, а Юлию это очень и очень устраивало. С нее довольно было Ильи и Андрея. Они обладали не плохими знаниями, хотели знать больше, они умели учиться и наблюдать, и они, что главное, постоянно о себе напоминали. Что касается Тани, то она уже давно стала для нее осознанной реальностью, серьезной соперницей не только в работе, но и в жизни ее семьи. Пожалуй, только сегодня Ольга проявила настоящий, живой интерес к живописи, которую сможет увидеть через несколько дней в Лувре. Годы учебы мало что привнесли в ее, надо сказать, не такую уж глупую голову, как решительно преподносила всем Юлия. Свободный доступ, практически, к любым благам, предоставленными ее родителями, позволял Ольге вести беззаботную и комфортную жизнь. А самоуважение? Оно, в конечном счете, может проснуться, однако это не материальная субстанция, которую можно купить или получить в подарок на день рождение, и, возможно, именно сегодня с картины Веронезе оно начнет просыпаться у этой милой и избалованной девушки.

      – Нет! – решительно отвергла Таня порыв Ольги. – Предлагаю поступить по-другому. Вы продолжайте рассматривать картину, а я буду готовить нам чай и рассказывать дальше, если, конечно, у вас еще осталось желание слушать.

      Все дружно закивали головами, подтверждая, что готовы слушать продолжение.

      – О чем мне рассказать? Я уже забыла, на чьей персоне мы остановились.

      – Предлагаю начать сначала, – Андрей это сказал серьезно. Он ведь пришел позднее и не слышал, что предшествовало до его появления. Но Илья расценил это, как шутку.

      – Давай о мужике в крутой желтой чалме, – подперев голову рукой, с явным подтекстом изрек Илья. – Андрей меня поддерживает.

      Тот оторвал взгляд от экрана, удивленно посмотрел на Илью, но так ничего и не сказав, снова уткнулся в изображение картины. Илья пребывал в отличном настроении, поскольку, когда при минутной слабости вдруг поделился своими мыслями о пьесах Чехова, что было ему явно не свойственно, неожиданно был услышан и поддержан Таней. Ему казалось, что такая умная, правильная, обладающая знаниями во всех областях искусства молодая и красивая женщина, должна любить всех классиков литературы, с упоением читая их и днем и ночью, восхищаться театром, слушать только классическую музыку, ходить в оперу и на балет. И чем больше он ее узнавал, тем восхитительнее она ему казалась. «Не сотвори себе кумира», а он творил с восторгом и волнением своего кумира. Умная, красивая и такая живая, не придуманная, нет. Она ходит, говорит нежным и спокойным голосом, всегда собранная и внимательная, а что особенно восхищает Илью в ней, так это способность считаться с мнением других, чего не достает ему.

      – Тань, ты стала рассказывать об Элеоноре Австрийской, – ноющим голосом запричитала