Новые марсианские хроники. Всеволод Шимов

он появлялся редко, переложив весь груз научных изысканий на Соловейчика, а сам пропадал в командировках в Москве, ведя там изнуряющие аппаратные баталии с большими начальниками. Когда же возвращался, был мрачен как туча. Соловейчик этого до поры до времени не замечал, будучи погруженным в работу, тем более, появились первые серьезные результаты, и результаты ошеломляющие. Когда Бурцев с ними ознакомился, лишь пожевал губами и сказал:

      –В Москву пока не докладываем.

      На недоуменный вопрос Соловейчика коротко ответил:

      –Там сейчас всё… сложно.

      Бурцев умер в декабре 91-го года. «Умер вместе со страной», – как потом любил говаривать Соловейчик. Утром не вышел на работу, а вечером его нашли дома в туалете в некрасивой позе.

      Буквально через несколько дней на Соловейчика обрушился еще один удар – умер отец. Последние годы дела у отца шли неожиданно хорошо. Перестройка действительно сдвинула какие-то тектонические плиты, и люди, казалось, достигшие своего потолка, вдруг получили возможность прорваться выше. Отец, карьерные возможности которого долгое время были негласно ограничены пресловутым «пятым пунктом», вырвался в большие начальники, из тесной хрущевки переехал в роскошную двухъярусную квартиру, в новом, похожем на белый круизный лайнер, доме, с видом на реку в самом центре города. Но счастье продлилось недолго. Глядя на мать, неприкаянно бродившую по комнатам этой так и не обжитой квартиры, Солвейчик впервые задумался о возвращении.

      Вернувшись после похорон в «почтовый ящик», Соловейчик поразился произошедшим переменам. Первое, что бросилось в глаза – заметенные неубранным снегом улицы, огромные снежные шапки и сосульки на крышах домов. Куда девался привычный военный порядок?.. Ларчик открывался просто – с городка сняли секретный статус, а обсуживавшую его воинскую часть – расформировывали.

      В лаборатории Соловейчика ожидало постановление о ликвидации. По большому счету, речь шла о ликвидации всего городка, которая напоминала нечто среднее между бегством и разграблением. Ранее закрытый городок вдруг наводнился какими-то американскими делегациями, которые шастали по корпусам и лабораториям, что-то вынюхивали. Официально всё это было под благовидным предлогом новоявленной российско-американской дружбы и налаживания контактов между научными сообществами двух стран после десятилетий отчуждённости и вражды. Однако результатом этих визитов становилось то, что в Америку стали уезжать целые подразделения и институты – со всей документацией и оборудованием.

      Появились и какие-то криминальные типчики. Этих интересовало другое: металл и прочие ценные материалы, которыми был нашпигован городок. То, что не смогли вывезти американцы, контейнерами отправлялось в порты Прибалтики, откуда в качестве лома уходило дальше на Запад. В разграблении городка «браткам» активно помогали многие его жители – те, кому не светила Америка. На этих контрабандных схемах делались