Грозы над Маргутом. Вера Александровна Петрук

просто поставила меня перед фактом, что теперь будет обучаться танцам, и Руанде надо платить. Я и платил, пока через восемь лет знаменитую балерину все-таки не убили. Мои друзья из Гильдии убийц до сих пор утверждали, что это не их рук дело, но, если не они, то кто? Руанда унесла тайну с собой, и оплакивало ее все Подполье, так как балерину искренне любили.

      Экзамены начинались через неделю, и я надеялся, что за это время Клара освоится и настроится на победу.

      В комнате не было мебели, но из Ямы я захватил с собой матрасы, так как знал, что больше в наше новое жилище ничего не поместится. Удобства находились этажом ниже, и Клара, привыкшая к тому, что в наших шикарных апартаментах в Яме у нее имелся личный туалет с ванной, не упустила возможность свернуть мне кровь перед сном. С четвертого этажа открывался прекрасный вид, но мою сестру он не волновал. Еще ей хотелось летать, а фейлинам на правобережном Маргуте можно было летать только в Южном парке.

      Порой и в нашей Яме несло зловонием, ведь жили мы все-таки рядом с канализацией. На чердаке нового дома тоже воняло – плесенью, сыростью и готовившейся пищей со всего дома, так как вытяжка проходила где-то рядом, но никакие дурные запахи не могли мне помешать. Ведь главное препятствие я уже преодолел: Клара согласилась. Что до звуков, то мне всегда нравилось слышать живущих рядом людей. Когда же я распахнул окно, то вместе с сырым воздухом в комнату ворвались чарующие звуки никогда не засыпающего города – кричали ночные торговцы и извозчики, громыхали колесами повозки, где-то свистнул поезд, ходивший через весь правобережный Маргут. Не обошлось и без знакомых звуков потасовок и пьяной брани, но их заглушали песнопения жрецов Дуку и Гроха, которые зазывали в храмы на ночные молитвы. А еще надрывалась какая-то птица, да с такими тоскливыми нотками и отчаянием в голосе, что мне захотелось бросить свою аферу немедленно и вернуться в Подполье, наняв с десяток-другой телохранителей.

      На небо я старался не смотреть, потому что здесь, в верхнем Маргуте, оно было слишком близко, и давно зажитые раны у меня на спине начинали чесаться и зудеть.

      Неприятным сюрпризом стал Алистер, которого я обнаружил мирно спящим на дне моего чемодана. Судя по том, как устойчиво он сохранял облик летучей мыши, вампир совсем недавно откушал человеческой крови.

      – Только не прогоняй! – пискнул Алистер и заметался по узкой комнате, пока не вылетел в окно. Я уже хотел захлопнуть створку, но не успел, потому что вампир вернулся обратно.

      – Брысь отсюда, – шикнул я на него, но приятель, как всегда, мое недовольство проигнорировал. Стукнувшись о стену под хохот Клары, он принял человеческий облик и развалился на матрасе.

      – Какое убожество, – протянул Алистер, оглядывая наше новое жилище. – Я знаю о твоих проблемах, Лев, поэтому мое сердце с тобой. Без тебя Свистуном я не буду.

      – У тебя нет сердца.

      – Не цепляйся к мелочам. Я вас не потесню.

      – Ты не можешь жить в верхнем Маргуте. Здесь солнце.

      – Не всегда