Наполеон. Дмитрий Мережковский

начал Революции; эти великие и прекрасные истины останутся вечными: такою славою мы их озарили, такими окружили чудесами... Они уже бессмертны. Они живут в Великобритании, озаряют Америку; сделались народным достоянием Франции: вот трехсвечник, с которым воссияет свет мира... Истины эти будут религией всех народов, и, что бы ни говорили, эта памятная эра будет связана со мною, потому что я поднял светоч ее, осветил ее начала, и теперь гоненья сделали меня навсегда ее Мессиею. Друзья и враги мои скажут, что я был первым солдатом революции, ее великим вождем. И, когда меня не будет, я все еще останусь для народов звездой их прав, и имя мое будет их боевым кличем, надеждой в борьбе». [75]

      По слову Пушкина:

      Он миру вечную свободу

      Из мрака ссылки завещал.

      Так ли это, что завещал он миру свободу и рабство?

      Хаос революции, отменяя низший космос, прикасается, в одной исходной точке своей, к космосу высшему; на одно мгновенье вспыхивает над полузвериным, полубожеским лицом революции огненный язык – «трижды светящий свет», «Das dreimal glühende Licht». [76] Свобода, Равенство, Братство – Сын, Отец, Дух. Но мгновенье проходит, свет потухает, и третий член – Братство, синтез Свободы и Равенства – выпадает из трехчленной диалектики: вместо Братства – братоубийство, стук ножа на гильотине: «Братство или смерть».

      Остается тезис и антитезис – Свобода и Равенство – в неразрешимой антиномии: свобода в анархии или равенство в рабстве; власть одного над всеми или всех над одним; уничтожение общества в хаосе или уничтожение личности в проклятом космосе.

      Эту антиномию Наполеон, может быть, смутно чувствовал, но не разрешил ее, а только устранил, пожертвовал свободой равенству.

      «Лучше нарушить свободу, чем равенство. Это страсть века, а я хочу быть сыном века». [77] – «Равенство, только равенство,– таков соединяющий лозунг между ним и революцией». [78] – «Я хотел ввести систему всеобщего равенства». [79] – «Мое главное правило: открытая дорога талантам, без различия рождений и состояний. Вот за эту-то систему равенства и ненавидит меня ваша (английская) олигархия». [80] – «Свобода – потребность немногих, избранных... Ее можно стеснять безнаказанно, а равенство любезно большинству». [81]

      Он ошибся; стеснил свободу не безнаказно; она отомстила ему вечною тюрьмою – Св. Еленою. Не только немногие, «избранные» отшатнулись от него, восстали на него за свободу, но и целые народы.

      «Торгашеская» Англия, как он ее называл, оказалась защитницею мировой свободы.

      Получилась роковая для него схема: смертный поединок между Англией – морем – свободой, с одной стороны, и Наполеоном – сушей – равенством, с другой: между тезисом и антитезисом; а синтез выпал: всемирное братство народов – «вся земная суша, окруженная морями, новый остров Атлантида, потерянный и возвращенный рай»,– не удалось.

      Кажется, он и сам сознает, говоря языком человеческим, для него недостаточным, «вину» свою перед свободой.

      «Клянусь,

75

Los Cases E. Le memorial... T. 2. P. 107.

76

Гете И. В. Фауст (Рабочая комната Фауста).

77

Los Cases E. Le memorial.,. T. 4. P. 243.

78

Rémusat C.-É G. de. Mémoires. T. 3. P. 224.

79

O'Méara B. É. Napoléon en exil. T. 2. P. 282.

80

Ibid. P. 6.

81

Rémusat C.-É G. de. Mémoires. T. 3. P. 153.