Сметенные ураганом. Татьяна Осипцова

два думал над этим.

      – Что касается отношения в мире к Советскому Союзу… Из нас всегда лепили образ врага, и Афганистан дал очередной повод, реальный, а не выдуманный. И товарищ Шереметьев прав относительно состояния нашей промышленности. Она ориентирована на оборону, считай – на войну. А для населения мы почти ничего не производим. Автомобилей, бытовой техники, нормальной одежды – всего не хватает! На Западе военные разработки служат прогрессу, все новое тут же находит применение для мирной продукции. У нас наоборот. Все засекречено, все новое и лучшее – для оборонки. Отсюда постоянный дефицит… Да все вы прекрасно знаете! Михаил Сергеевич неоднократно говорил об этом. Перекосы в экономике. Слишком перевешивает военпром.

      Миша сделал небольшую паузу и закончил:

      – Когда-то я считал, что армия призвана защищать мир, поэтому и поступил в военное училище. Сейчас мне кажется, что мы марионетки в руках правительства, а оно преследует какие-то свои, недоступные нашему пониманию интересы.

      – Так ты не пойдешь с нами? – нахмурился Кирилл.

      Миша взглянул на него и коротко вздохнул.

      – Пойду. Хотя и не считаю этот поступок разумным. Я дал слово и должен быть рядом со своими товарищами. Но надеюсь, эта война продлится недолго, и мы вернемся с нее живыми.

      – Мы вернемся героями, – вновь воодушевился Славка.

      Маня переводила восторженный взгляд с брата на Мишу. А Свете хотелось крикнуть: «Идиоты! Придурки! В детстве в войнушку не наигрались? Пострелять охота? Так ведь и с другой стороны стрелять будут… Вернуться героями, – а если в цинковых гробах? У мамы на работе сотрудница поседела за один день – гроб запаян, даже не взглянуть в последний раз на сыночка… Или парень один из нашего двора – тоже, говорят, оттуда вернулся. Весь в шрамах, не узнать! Пьет беспробудно, а напьется – бросается на всех подряд, не сладить с ним, и все кричит: „Духи, духи!" … Мишенька, а ты-то что? Вроде все понимаешь, а туда же? Нет, я уговорю тебя, и ты останешься».

      Девчонки повисли на своих парнях, глаза на мокром месте – конечно, каждая клялась, что будет ждать. Манюня, ухватив под руки брата и Мишу, лепетала, что отец мог бы гордиться своим сыном.

      Одна Света молча стояла в стороне.

      У нее явственно заурчало в животе. Скорей бы обед. Наверняка угостят не постным борщом, на столе будет сплошной дефицит, ведь работников обкома снабжают особо. В этом доме и в обычные дни к чаю подают ветчину, сыры двух-трех сортов и даже красную икру, а сегодня, может, и черной повезет полакомиться.

      За столом Манюня, Миша, Слава и Света устроились рядом. Добровольцы не заикались об Афганистане, было понятно, что Мишины родители еще ничего не знают. Яна Витальевна выглядела спокойной и счастливой.

      Славка изо всех сил старался угодить Светочке, но выглядело это смешно. Наполняя ее бокал, он умудрялся пролить вино на скатерть, то и дело вскакивал, неуклюже тянулся через стол за закусками, когда можно было попросить об этом соседа.

      «Вот придурок! – насмехалась про себя Света. –