Принцесса на горохе. Татьяна Осипцова

Ты совсем не изменилась, и цвет волос тот же, а другие девчонки… ― он оглядел присутствующих.

      – Это потому, что не седая, вот и не крашусь. Но у тебя тоже отличная шевелюра и седины нет.

      – Да есть немного.

      – Совсем незаметно. Ты на свои годы не выглядишь, ― Ира говорила совершенно искренне ― А ты стала на Анну Викторовну похожа.

      – Я знаю, ― кивнула она. ― У нас в семье всегда есть женщины на одно лицо: я, мама, бабушка, прабабушка. Может, и раньше были, только фотографий нет.

      – А сестра?

      – Ты помнишь, что у меня была сестра? Она ведь на девять лет младше?

      Попов прикусил язык. Он прочитал личное дело и теперь может проболтаться. Надо попросить ее рассказать о себе, чтобы не выказывать излишнюю осведомленность.

      – У меня хорошая память. Вы все там же живете? Вообще, расскажи о себе, Ириша.

      И она рассказала. Стертые временем несчастья и переживания казались не такими страшными, и она говорила о них спокойно. Да, так уж получилось, такая судьба. Зато сейчас наступила светлая полоса.

      – Так ты в банке работаешь? Кем? ― спросил он.

      – Угадай.

      – Главным кассиром? Каким-нибудь менеджером?

      – А вот и нет ― всего лишь уборщицей, ― ответила она, ― правда, убираю кабинеты высшего руководства.

      – Так ты не просто уборщица, ты ― элита среди уборщиц! ― улыбнулся Попов. Ему понравилось, что она так непринужденно сказала правду.

      – А ты водитель, и что возишь?

      – Не что, а кого! Нового русского.

      – На шикарной тачке?

      – Да, на «Тойоте», ― он назвал марку своей личной машины.

      – И много платят?

      – Шестьсот, в пересчете на американские деньги. Плюс тачка в моем распоряжении, когда хозяина не возить.

      – А живешь где, с мамой? ― продолжала интересоваться Ирина.

      Саша старался придерживаться заранее продуманной версии.

      – Я снимаю квартиру, вернее, живу у друга. Он в длительной командировке за границей. Давай свалим отсюда потихоньку? ― неожиданно предложил он.

      Они долго гуляли по Гавани. Саша не узнавал улицы своего детства.

      – Смотри-ка, в Шкиперском саду сколько деревьев спилили! А помнишь, мы там в волейбол играли? И гостиница «Гавань» закрыта. До нее на этом месте рынок был.

      – Ага, его называли Стеклянным.

      – Как войдешь, налево, в рыбном отделе был продавец дядя Саша, такой огромный мужик, мне он казался страшным злодеем.

      – Не помню его. А со стороны Среднего была молочная лавка, молоко туда в огромных бидонах привозили.

      – Помнишь, когда рынок снесли, сваи под гостиницу целый год сваи забивали?.. А вот и Кировский дворец культуры. Что здесь теперь?

      – Какие-то офисы, бизнес-центр, магазины.

      – «Кинематограф», я знаю, давно закрыли. Что, и кружков детского сектора нет?

      – Нет. А я столько лет туда ходила, в хор и на музыку.

      – А я в авиамодельный, и в игротеку регулярно. Там была такая игра