Академия СКАТ: Между нами космос. Мию Логинова

на минимальный разрыв во времени, порываюсь мчать следом, но над головой взрывается световая бомба, нещадно слепя, а в небо взмывает третий на моноколесе. Это последнее, что я успеваю отметить.

      – Твою звезду, когда они сменили допы? – ворчу в динамик.

      – В системе не было информации о модернизации костюма. – Ну вот, теперь узнаю Кэм. Предельно собрана и внимательна. – Моноколесо? Решили пожертвовать ногами ради скорости?

      – Очевидно… вернее, мне не очень. Срок действия засвета?

      – Пять минут.

      – Долго. На десять часов, Йен, идёт на разворот. У него в руках топор.

      Поставить «танка» на колёса – это… мощно. Решение рисковое, конечно, обычно неповоротливые и тяжёлые, они лишены манёвренности. Но и ноги FBOT в их модификации важны. На моноколесе особо не удержать защиту. Зато теперь он может шустро двигаться и наносить урон.

      – Отключаю визоры. Максималку на слух перевожу. Ведёшь меня, Кэм.

      – Есть.

      Костюм послушно переключается на другой режим взаимодействия. Только Берговская техника на это способна, в этом моё преимущество. И пусть сперва я жутко комплексовала, когда в мою сторону летели подколки о том, за какие-такие заслуги получила подарок, сейчас я рада, что всё же решила его принять. Даже все мои накопления и финансовая помощь родителей не помогли бы мне обзавестись таким чудом.

      В полной темноте слушаю вибрацию арены и даже улавливаю тихое дыхание Кэм в динамике.

      – Юго-запад, топор в правой руке, левая… возможно, шокер, контакт через… три, два, один.

      И без её счёта чувствую его приближение, спасибо хвосту. Град ударов обрушивается на FBOT, большинство из которых мне удаётся блокировать.

      – Ищу уязвимое место, – бормочет Кэмэрин. – Держись, судя по расчётам и моторике движений, попробует перерезать топором горло.

      Конечно, это не буквально. Никто мне голову не отсечёт, но покалечить может. И, главное, испортит FBOT.

      – Врубаю «ошейник».

      – Уверена?!

      – Да.

      Вокруг шеи, вытягиваясь из неприметных пазов в противоположные друг от друга стороны, начинают двигаться обручи, жадно молотя воздух острыми как бритва лезвиями.

      Его смертоносный захват принимаю сама, открывая шею для более удобного удара.

      – Иди ко мне, малыш, – шепчу плотоядно.

      Третий понимает о ловушке слишком поздно.

      Ловлю его руку, прижимаю к шее подбородком и фиксирую второй рукой. Арена ревёт ошалелой толпой, ведущий, как всегда, в полном восторге! Визоры окрашиваются кровью третьего, а топор летит на пол арены.

      – Пусти! – хрипит он. – Ты почти до кости достала, квазарова сучка!

      – Сейчас пойдёт отдача, отпускай, – вторит ему Кэмэрин.

      Всем хорош «ошейник», но не зря он так называется.

      Отпускаю третьего, он хватается за травмированную руку, балансируя на моноколесе, баюкает её, скуля. В те секунды, что ещё стою на ногах, подхватываю его же топор, отсекая от единственного возможного способа