Последний в Мариинском дворце. Воспоминания министра иностранных дел. Николай Покровский

преследовавшаяся правительством в Северо-Западном крае, в видах его воссоединения с русскою государственностью, фактически привела к совершенно противоположному результату: за пятьдесят лет, протекших с последнего польского восстания, мы сумели оттолкнуть от себя и польское дворянство, и литовское крестьянство. Не могу не высказать по этому поводу некоторых собственных моих соображений. Есть две системы управления покоренными инородными местностями: германская и английская. Обе во главу угла ставят превосходство своей культуры над покоренным населением. Немцы давят своей культурой: они требуют ее восприятия во всех частностях местной жизни. Ничто местное не находит у них не только уважения, но и пощады. Это политика вытравления местных особенностей. Представители покоренной народности должны или превратиться в немцев, или уступить последним свое место. Эта политика имеет свою положительную сторону: в край вносятся элементы немецкой, действительно высокой культуры, немецкая организованность и дисциплина. Превратившийся в немца инородец приобретает этим путем нечто весьма определенное и весьма положительное взамен своей национальности и культуры. Стонут, но не могут не признать, что приобрели все-таки известные преимущества.

      Однако эта политика даже в руках немцев далеко не имеет того успеха, на который они претендуют; кроме стремления к культурности, организованности и дисциплине у инородцев есть свои потребности: влечение к сохранению своих национальных особенностей, своего языка, своей, хотя бы и низшей, культуры. Начинается ожесточеннейшая борьба, приводящая нередко к эксцессам и никогда не примиряющая побежденного с победителем. Иногда этот пожар как будто и гаснет, но под пеплом продолжает тлеть огонь, который всякую минуту может вспыхнуть снова, огонь ненависти ко всему немецкому. Вспомним Чехию[149] и Познань[150].

      Другая система названа мною английскою, но не совсем правильно: Англия применяет ее далеко не ко всем своим колониям. В Индии она придерживается другого образа действий[151]. Я называю эту систему, применявшуюся и Франциею, напр[имер], относительно Эльзаса[152], английскою – для противоположения ее германской. За этими оговорками, система эта заключается в том, что завоеватель, по окончательном замирении края, принимает самые целесообразные меры к тому, чтобы привлечь население покоренной страны к своей культуре не силою, а добровольно, в силу очевидных преимуществ этой культуры. Все национальные особенности остаются в силе и уважаются, но английский быт, английские интересы постепенно становятся своими для инородцев, пользующихся в своем быту полным самоуправлением. В нынешнюю войну 1914–1918 гг.[153] мы все были свидетелями успехов этой политики: давно ли, кажется, была жестокая война против буров, где они защищались против англичан со всем мужеством отчаяния и привлекли к себе симпатии всего цивилизованного

149

По-видимому, имеются в виду такие проявления стремления Чехии к независимости, как Гуситские войны 1419–1437 гг., Пражское «сословное» восстание 1547 г., движение «чешских братьев» 1602–1618 гг., восстание «чешских сословий» 1618–1620 гг., участие Чехии в революции 1848–1849 гг. и провозглашение в 1918 г., при распаде Австро-Венгрии, независимой республики Чехословакия.

150

Подразумеваются два Познанских восстания: 1848 г., подавленное Пруссией, и 1918–1919 гг., после которого Познань вошла в состав Польского государства.

151

В начале XX в. британские колониальные владения официально разделялись на три группы: 1) «коронные колонии», в которых корона имела право полного контроля над законодательством, причем управление вели чиновники от имени центрального правительства, 2) колонии, обладавшие представительными учреждениями, но без ответственного правительства, в которых корона имела право законодательного вето, а центральное правительство сохраняло контроль над государственными делами, и 3) «доминионы», т. е. колонии, обладающие представительными учреждениями и ответственным правительством, причем корона пользовалась там также правом законодательного вето, но центральное правительство не контролировало ни одного чиновника, за исключением генерал-губернатора. К числу колоний последней категории относились Канада, Австралия и Южно-Африканский союз, однако подобные колонии составляли меньшинство по сравнению с колониями двух первых категорий.

152

В 1648 г. в результате Тридцатилетней войны Эльзас, являвшийся частью Священной Римской империи германской нации, вошел в состав Французского королевства. Франция сохранила за областями Эльзаса автономные права и не запрещала использовать эльзасский язык (диалект немецкого). Лишь после Великой французской революции 1789 г. там была упразднена автономия и введен в качестве общегосударственного французский язык. При этом офранцуживание Эльзаса происходило достаточно формально, и к 1871 г., когда Эльзас по итогам Франко-прусской войны вошел в состав Германской империи, значительное число эльзасцев по-прежнему говорили по-эльзасски. См.: Сеньобос Ш. Политическая история современной Европы. СПб., 1903. Т. 2. С. 444–448.

153

Имеется в виду Первая мировая война.