Фабрика. Карина Илларионова

последнюю упаковку корма для собак.

      Саша удивлённо на него посмотрела, но решила не спорить и пожала плечами:

      – Жизнь продолжается.

      Лёша глубоко вздохнул, глядя в багажник. Саша прекрасно понимала, о чём он думает.

      Мешки с кормом простояли в сарайчике на их заднем дворе больше полугода. Мама купила их всего за день до того, как у неё случился сердечный приступ, и не успела отвезти в приют для животных, которому постоянно помогала – стенокардия, диагностированная бригадой скорой помощи, в больнице превратилась в предынфарктное состояние, а потом в обширный инфаркт, и врачи не смогли ничего сделать.

      За прошедшие месяцы ни у отца, ни у старшего брата не дошли руки до завершения начатого мамой дела, а Саше почему‑то казалось важным поставить точку и в этом. Накануне она потратила больше часа, уговаривая Лёшу помочь.

      – Ну всё. Поехали, – решительно сказал он, захлопывая крышку багажника.

      Саша кивнула, стянула с головы капюшон шубы и села на пассажирское сиденье прогретой машины. Лёша подошёл к водительской двери, но остановился. Похлопал себя по карманам, достал светящийся телефон, посмотрел на экран, улыбнулся и нажал на кнопку приёма вызова.

      – Значит, не поехали, – пробормотала Саша. От нечего делать она открыла бардачок машины, удивилась непривычному порядку и вытащила продолговатую записную книжку. Провела пальцами по чёрной коже, полюбовалась на тиснение и раскрыла обложку. На форзаце красовалась неожиданная надпись «Самому капризному клиенту».

      Саша хмыкнула и лениво пролистала несколько страниц.

      Телефоны. Адреса. Имена, которые ей ни о чём не говорили.

      Все, кроме одного.

      Сергей Синицын. Две строчки с адресом, десять цифр телефонного номера. Если бы Саша увидела это два месяца назад, наверное, всё‑таки решилась бы позвонить. Чтобы извиниться и…

      …Ты никому не нужна…

      Чтобы извиниться и убедиться, что она на самом деле никому не нужна. Потому что иначе Сергей нашёл бы способ встретиться. В конце концов, он знал, где она живёт.

      Водительская дверь машины распахнулась. Саша вздрогнула и захлопнула записную книжку.

      – Кстати, как у тебя вообще дела? – заговорил Лёша, занимая своё место. – В школе всё хорошо? Уроки сегодня все уже сделала?

      – Уроки? – переспросила Саша.

      – Ну да, уроки…

      – У меня каникулы, – с прорвавшейся горечью сообщила она. – Ты не знал?

      – Уже каникулы? – Лёша выкрутил руль и выехал с подъездной дорожки дома на проезжую часть. – А детские сады вроде ещё работают.

      Кажется, он хотел сказать что‑то ещё такое же бессмысленное и неловкое, но Саша протянула руку, включила магнитолу и выкрутила громкость почти на максимум, чтобы больше не слышать его равнодушный голос.

      30 декабря 2004 г.

      Саша подняла сжатый кулак, нерешительно посмотрела на покрытую какими‑то странными царапинами и пятнами дверь и отступила. Обвела взглядом мрачный, грязный подъезд, вдохнула пропитанный смесью запахов табака и подгоревшей еды воздух, потом стиснула зубы и всё‑таки заставила себя