Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России. Владимир Макарцев

универсального товара как человек. Основным признаком данного явления служит то, что и те, и другие считали и считают, что имеют на это полное право.

      Получается, право на жизнь русских крестьян (или современных заложников) в момент захвата в плен переходило в руки татарских ханов (современных гангстеров и террористов). Впрочем, как и любая другая вещь, например, одежда пленников, их скот и иное имущество. И тут мы опять приходим к выводу, что право на жизнь находится в одном ряду с вещами, больше того, само является вещью, что соответствует подходу Э. Дюркгейма, который утверждал, что «социальные факты – это материальные вещи; это вещи того же ранга, что и материальные вещи, хотя и на свой лад».[94] Любая из этих вещей, включая право на жизнь, имеет свою стоимость и в любой момент может поменять владельца, нередко вопреки его воле.

      Стоимостную составляющую человека определенным образом подтверждает и теория человеческого капитала, созданная американским ученым Теодором Шульцем, который получил за нее Нобелевскую премию, в конце 60-х годов ХХ века. Это экономическая теория, и в ней, естественно, ничего не говорится о том, что без права на жизнь человеческий капитал будет стремиться к нулю. Но это подразумевается, поскольку нельзя же инвестировать в человека, которому отказано в праве на жизнь, или чья социальная стоимость изначально невысока в силу отсутствия соответствующего образования и низкой культуры.

      Более того, существуют методики расчета человеческого капитала, индекс развития ЧК, в соответствии с которым, например, его стоимость в России в 2012 г. превысила 600 трлн рублей, что в 13 раз больше ВВП страны и в 5,5 раза больше стоимости физического капитала. (Так и хочется порадоваться за каждого работающего россиянина стоимостью в 6 млн рублей по ценам 2010 года.)[95]

      Но в нашем понимании, отличном от теории Т. Шульца, стоимость человека, вернее, стоимостное выражение права на социальную жизнь – это не экономическое понятие, потому что оно не равно сумме тех или иных инвестиций в него. Оно является как бы магнитным полем для разнозаряженных частиц (индивидов), которое принуждает их группироваться определенным образом в соответствии с социальной ценой, установленной для них обществом. А цена в данном случае – это и есть индикатор социального потенциала человека. Не всегда ее можно точно определить, но нам будет достаточно установить ее относительно усредненную величину, степень распространенности и постоянства, которые Э. Дюркгейм определял как «условие всякой объективности»,[96] не прибегая к абсолютному расчету; цифры – удел экономики.

      Стоимостное содержание права на жизнь дает нам основание для установления предмета нашего исследования, за который мы принимаем следующую формулу:

      право на социальную жизнь + биологическая жизнь = фундаментальный социальный факт или Rs+Lb=F,

      где биологическая жизнь (Lb) – относительно устойчивое, объективное и протяженное во времени

94

Там же. С. 7

95

http://newsru.ru/finance/12oct2012/ruhumcptl.html

96

Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. М.: Канон. 1995. С. 65