Невыживший (сборник). Александр Варго

когда вторая лапа попросту отломилась, рассыпавшись прямо на глазах.

      Гипс. Второй ручки не было.

      Из глаз Насти покатились слезы.

      Правильно.

      Потому что вторая ручка уже давно похоронена. Там, на кладбище, в урне.

      Как можно осторожней, словно обращаясь с редчайшим произведением искусства, она принялась снимать шерсть с головы чучела.

      Освободила губы и щеки. Лобик. Подбородок. Сдула налипшие ворсинки.

      На нее смотрела Катя.

      Настя уже не могла сдерживать себя и издала стон. Стон, преисполненный смертельной болью и мукой.

      «Она не простила этого парня…»

      Все сходилось.

      Да, женщины не прощают предательства. И когда Никольский отверг Анну Петровну, та затаила злобу на бывшего любовника.

      И конечно, для нее не составило большого труда подбросить отрезанную руку Кати в загородний дом псевдоманьяка…

      Теперь Настя поняла, что именно Анна Петровна оставила Катину резиночку от волос рядом с подъездом Никольского – многие видели, как старуха бродила в день пропажи Кати, охая и вздыхая…

      «Модницы-красавицы… Я угощу вас конфетками…»

Анна Петровна.

      Тихая психопатка в обличье милой старушки. Тварь в цветастом переднике, от которого изумительно пахло домашними пирожками, а за сморщенными губами прятались клыки. Желтые и наполовину сточенные, но все еще крепкие и острые.

      Значит, в то время пока Катю искал весь двор, она прятала ребенка у себя дома. Скорее всего, в подвале, среди провонявших плесенью шкур. Через несколько дней эта ведьма отвезла в деревенский дом Никольского ручку Кати… А потом позвонила в милицию, оклеветав своего бывшего любовника.

      (Вот поэтому Катя и не выходила из подъезда.)

      Да.

      Катя навсегда осталась там, в квартире на первом этаже. Осталась восьмилетней девочкой.

      Настя задрала вверх голову, и крупные хлопья снега падали прямо ей на лицо.

      «Почему в России нет солнца? – внезапно подумала она. – Когда я уезжала, в Англии было солнечное небо…»

      Она тщетно пыталась разглядеть сквозь плотные облака солнечный свет, но вместо этого она видела грязный подъезд с покосившимися почтовыми ящиками.

      Она видела Катю, которая, сияя от радости и напевая песенку кота Леопольда, сбегает по ступенькам вниз.

      Она видела Анну Петровну. Маленькая, сгорбленная, неприметная, седая старушка. Хрипло дыша, она осторожно выглядывает сквозь дверную щель, принюхиваясь, словно выискивая жертву.

      Она видела, как глазки Анны Петровны оживляются при виде Кати. Старуха высовывается из квартиры и тихонько манит крючковатым пальцем удивленную девочку, шепча: «Иди сюда, модница-красавица… У меня есть для тебя кое-что…»

      Она видела, как заинтригованная Катя заходит в квартиру и старуха, оглянувшись по сторонам, быстро запирает дверь.

      Самую последнюю дверь в жизни Кати, которая отрезала ее от всего – от папы, мамы, сестры, друзей в школе, шоколадного