Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2. Ангелина Шэн

обескровлен.

      – Дзюбокко[9], – произнес болезненного вида мужчина.

      Эмири снова вздрогнула. Это была реакция ее тела, но до разума страх не добрался. Эмири чувствовала лишь напряжение. И еще ее немного тошнило. Но в голове твердо звучало: «Я не могу умереть». И Эмири искренне в это верила. Она умереть не могла.

      – А это?.. – брезгливо и одновременно испуганно спросил Хираи.

      Эмири присмотрелась, а после в удивлении сделала полшага вперед. Неизвестно откуда появились… крысы. Крупные, слишком крупные, размером с кошку. Когти и зубы были тоже до жути большие, а глаза крыс горели красным.

      – Нэдзуми[10], – вздрогнула Окада.

      Она резко отвернулась, а вот Эмири не успела и потому увидела, как ёкаи начали грызть обескровленные тела. Почувствовав, как свело желудок, Эмири все же поспешно отвела взгляд.

      – И что нам теперь делать? – тяжело дыша, спросил Ватару. В его глазах плескалась паника, но в остальном держался он более-менее спокойно. – Мы же не сможем каждый раз угадывать!

      – По идее, нам и не надо угадывать… – пожал плечами Хираи, но его перебила Окада:

      – А вдруг здесь тоже опасно? – Она посмотрела на два дерева, что росли рядом. На них не было скелетов, и ветви не двигались. По крайней мере, пока.

      – Подожди, ты о чем? – Эмири с интересом обратилась к Хираи. – Не надо угадывать?

      – Головоломка в начале кайдана, – снисходительно пояснил Хираи. – Она – миниатюра этого места.

      Окада удивленно распахнула глаза, болезненный мужчина нахмурился, а Ватару озадаченно открыл рот, но так ни о чем и не спросил.

      – А, да, – кивнула Эмири. Она наконец поняла, что не давало ей покоя. – Десять опасных мест. А в той головоломке было десять отверстий, куда мог упасть шарик. И перегородки в виде иероглифа «смерть». Наверняка крепостные стены здесь повторяют этот рисунок.

      – Хоть кто-то, кроме меня, что-то соображает, – фыркнул Хираи, но его слова проигнорировали.

      – То есть мы… как тот шарик, – задумчиво протянула Окада. – И упасть в дыру – это смерть.

      – На доске их было десять, – повторил Хираи. – Я вспомнил. Когда я проиграл, шарик упал почти сразу после старта. Дно головоломки было расчерчено квадратами, помните? И первая дыра была во втором квадрате.

      – Вспомнить бы, где остальные… – хмуро протянул мужчина со шрамами.

      Окада нахмурилась, вспоминая, а потом сказала:

      – Я ведь тоже играла. Следующая дыра, кажется, через два квадрата, на пятом.

      – Нет, на шестом, – отозвалась Эмири. Напряжение внутри упало почти до нуля.

      Хираи, вскинув бровь, с подозрением посмотрел на Эмири:

      – Ты так уверена?

      – Абсолютно. – Эмири пожала плечами. – Я помню всю доску.

      – Всю? – не поверил Ватару. – Ты даже не играла.

      – Но я ее рассмотрела, – бросила Эмири. Ватару раздражал ее больше остальных. Он сам напоминал нэдзуми. Не внешне – как-то на уровне восприятия. –

9

Дзюбокко (樹木子) – в японской мифологии деревья-вампиры, выросшие на полях сражений. Питаясь человеческой кровью, они постепенно превращаются в хищных ёкаев.

10

Нэдзуми (鼠) – крыса. Также один из видов ёкаев – крыса-оборотень.