Хромая тень. Александр Ражев

не в Салтыкове? Вернее, не только в нём…

      Тень, чуть склонив голову, поджал губы, будто соглашаясь, но и намекая, что долг – он такой, не даёт права выбирать. Было понятно, что больше, чем мне следовало знать, он не расскажет.

      Я позволил себе короткую усмешку – старая привычка скрывать нервозность под лёгкой маской легкомыслия. Однако, встретившись с его взглядом, отбросил шутливый тон.

      – Считай, что я в деле, но правила буду устанавливать сам, особенно если запахнет… фальшью, – бросил я, нарочно не спуская с него глаз.

      Тень не дрогнул, он ответил, что выбор у меня такой же, как у любого верного слуги престола, – один. И, будто поблагодарив за понимание, добавил, что время, как всегда, не на нашей стороне.

      – Будь любезен, передай Её Величеству моё глубочайшее почтение и заверение, что её свет – единственное, что озаряет мой туманный горизонт. И забери эти вопросы – меньше знаешь, крепче спишь.

      Убрав папку под плащ, я шагнул назад, глядя на него с тёплым, почти дружеским прощанием, за которым, впрочем, не укрылись мои сомнения.

      Я обернулся и задал вопрос, который не давал мне покоя с самого утра:

      – Как так случилось, что я, кто всегда держался ближе к свету, теперь бреду по самому тёмному дну? Неужто где-то оступился и прогневал Её Величество?

      Тень, едва заметно улыбнувшись, напомнил мне, что быть непомнящим – это мой собственный выбор, а ответ на этот вопрос я сам запретил давать. Я рассмеялся в ответ – как говорится, советы для храбрецов, а уж искать мне доводилось и то, что проще было бы не находить.

      3

      Обед – неприкосновенен; пускай даже мир рушится, но свои приятности я вкушу спокойно. Мы присели за плетёный из бамбука столик уличной тайской забегаловки где-то в Тёмном городе, даже не знаю, на какой улочке.

      Судья Лютый склонился над папкой от Тени, медленно просматривая каждую бумажку с описанием улики, словно раскладывая по полочкам чужие тайны.

      Горячая тарелка «Фо бо» источает богатый аромат – пряный, плотный, пронизывающий, – и я, отпив первый осторожный глоток, чувствую, как согревающая горечь и слегка заметная кислинка лайма мягко отзываются где-то внутри. Лапша тянется, на вкус упругая и гладкая, прекрасно контрастируя с нежными слайсами говядины.

      – Шестое октября, вечер. Гостиница «Магнолия», – начал Судья ровным голосом. – Женщина, представившаяся администратору как Крупнова, снимает номер сто тринадцать. Имя и фамилия – наверняка вымышленные.

      Он бегло пролистал документы, на секунду задержавшись на одной странице.

      – ИНН принадлежит… пожилой женщине из Нижнего Тагила, которая уже четыре года как померла, – с ноткой насмешки бросил он. – Случайная комбинация цифр – скорее всего, наспех выдуманная.

      В «Фо бо» есть нечто успокаивающее, почти медитативное: то ли от еле уловимого запаха свежей зелени, то ли от прозрачного, не нагружающего бульона.

      – Четыре одиннадцать утра восьмого октября, – произнёс Судья, смакуя каждое слово. – Администратор