Цветочные Силки. Алиса Северная

наверняка подслушивая их. Юстар в растерянности шарит взглядом по эльфийке, будто что-то в её внешнем виде должно подсказать ему решение. Но то, что он видит только ещё сильнее парализует его. У неё на поясе маленький серебряный ножик – стоит коснуться им демонической кожи, и та вспыхнет огнём. И пока эльфийка не успела пустить его в дело, он выпаливает:

      – Стони.

      Смущённые этим предложением кончики ушей мгновенно вспыхивают. Юстар благодарит свой и без того красноватый оттенок кожи и полумрак сарая, за то, что эльфийка его смущения не поймёт. Но она как-то понимает, как-то чертовски быстро его считывает, потому что улыбается нахально и вскидывает брови.

      – А кажешься таким скромным.

      И, не успевает Юстар рыкнуть что-то в ответ что-то вроде «хочешь жить – стони громче», в сарае раздаётся полузадушенный выдох. Наверное, Юстар сам сошёл с ума. Потому что этот стон совсем не напоминает болезненный вскрик жертвы, а вызывает ассоциации, от которых кровь устремляется вниз живота.

      И эльфийка не делает легче. Потому что эльфийка смотрит ему прямо в глаза, будто посвящает каждый стон ему. И Юстару бы что-то сказать, чтобы она начала стонать по-другому. Чтобы она не стонала, как стонут Суккубы на ритуальных оргиях, от которых он вечно сваливает в лес по самым невероятным причинам. Или Юстару бы просто прикрикнуть, что там никто не поверит в её страдания и нужно стонать отчаяннее и громче, но он стоит парализованный. «Потому что ему нравятся эти звуки», – признаётся он самому себе, сгорая от стыда.

      А потом эльфийка отворачивается. Прерывает зрительный контакт, и с исчезновением её яркого взгляда, внутри у Юстара будто тоже всё меркнет. Будто связанные в тугой узел внутренности отпускает, и он облегчённо выдыхает. Но всего на секунду, потому что воздух прошивает крик.

      Он подпрыгивает, готовясь отражать нападение на сарай, хотя ничего он сделать не сможет. Потому что снаружи больше полусотни Демонов, а внутри они вдвоём. Юстар озирается, но дверь сарая всё так же заперта, стены не гнутся под натиском собратьев, а крик… повторяется. И тогда Юстар вдруг различает в высоком тембре отдельные слова: «Нет, не убивай, пожалуйста, нет».

      Кровь в венах густеет, а внутренности холодеют. Это кричит эльфийка. Кричит протяжно, болезненно и вымученно, будто её, и правда, убивают. И это могло бы быть правдой, окажись на месте Юстара любой другой Демон. Любой другой нормальный Демон, который связал бы эльфийку, выбрал нож поострее и принялся бы мучать её перед смертью. Может аккуратно бы вспарывал её кожу, чтобы она подольше находилась в сознании. Или опалял бы её огнём, наслаждаясь её агонией.

      А всё, что может Юстар – стоять, парализованный криком эльфийки. И в этом оцепенении он вдруг замечает, что вокруг него вьётся приятный цветочный запах. Аромат лёгкий и приятный, совсем не навязчивый, но и не отпускающий от себя. Он будто переносит Юстара из грязного сарая на цветочный луг, связывая их с эльфийкой не ритуальным убийством, а чем-то светлым и радостным.

      Но из этого чувства его вдруг