Государево дело. Андрей Посняков

с белым крестом знамя в виде ласточкина хвоста – флаг Данмарка. У России же, увы, пока официального государственного флага не имелось, хотя Алексей Михайлович все больше склонялся к тому, что не худо бы и иметь… Ну, как бы то ни было.

      – Ваш корабль пойдет за мной в Копенгаген, – буднично сообщил Никита Петрович. – Как приз. Мой карго обсчитает все ваши товары… Вы что везете?

      – Железо, медь…

      – Медь?! Контрабанда?

      – Ну, это уж они в Риге знают… – Швед хитро прищурился и стал куда вежливей. – И… вот еще что спрошу, герр капитан. Ваша часть добычи – какая? Четверть? Треть?

      Любопытный какой… Хотя, никакой особой тайны тут нет.

      – Треть – моему государю, треть – Дании, за порты, и треть – мне и команде, – пожав плечами, пояснил Бутурлин.

      – Справедливо, – вражеский капитан покивал и хмыкнул. – Все же датскую треть я отсужу! Не так уж там и мало. И думаю – дело выгорит.

      – Коль так считаете – судитесь, – развел руками Никита Петрович. – И следуйте за нами. Уцелевших парусов вам хватит, чтоб идти. А мои люди за вами присмотрят. Да! Комунибудь из ваших требуется перевязать раны?

      – Да перевязали уже…

      – Тогда до встречи в порту, герр капитан! Честь имею.

      Восемнадцатипушечный корабль «Глюкштадт», наверное, можно было бы отнести к так называемым легким фрегатам, если б комуто вдруг пришло в голову присвоить судну какуюто категорию. Дада, легкий фрегат, из тех дешевых и вполне массовых судов, водоизмещением в триста пятьдесят – пятьсот тонн, которых было не жалко! Да и что их жалеть? Дерево – самое дешевое, тонкие борта, пушек не больше тридцати, да и то – двенадцатифунтовки да кулеврины. Угроза – лишь для почти безоружных торговцев, любой большой военный корабль разнесет его в щепки… Если, конечно, догонит и попадет! А вот это – поди, попробуй!

      Корабли вошли в порт уже вечером, успели до темноты. Последние лучи заходящего солнца окрашивали шпили церквей, в жемчужносерой спокойной воде отражались бастионы датской столицы и несколько десятков кораблей, стоявших у причалов.

      Узнав своих, морская стража приветствовала «Глюкштадт» мушкетным салютом! Просто выпалили в воздух, узрев идущий следом за капером трофейный пинас с приспущенным шведским флагом.

      Ввиду позднего времени праздных зевакобывателей у пирса не наблюдалось, хотя хватало радующихся моряков!

      – Эвон, кораблище!

      – Поди, золото вез!

      – Да какое, ко всем чертям, золото? Скорее, медь!

      – Так и медь по цене – вроде золота!

      – Гляньтека, шведыто какие понурые!

      – Еще б! Получили по носу… Ай да «Глюкштадт»!

      Причалив, с капера перекинули сходни. Оставив карго и боцмана подсчитывать добычу, Бутурлин сошел на берег и, кивнув таможенникам, направился в город. Квартировал он здесь же, неподалеку, снимая третий этаж доходного дома на улице Мельников, от портовых бастионов – с полверсты. Именно так Никита Петрович и подбирал себе жилье здесь, в Копенгагене – чтобы рядом