Понимание. Владарг Дельсат

уже пережив вопрос и о чашке, и о тарелке. – Ею едят, чтобы было удобно и не запачкаться.

      – А почему я укрыта чем-то? – продолжаются расспросы.

      – Чтобы не было холодно, – я глажу ее по голове, отчего малышка просто замирает, явно этим наслаждаясь.

      Хотя на вид ей лет девять, капсула определила развитие тела лет на шесть, но тут еще невесомость сказалась, однако вопросы у Кати на уровне ребенка двух-трех лет. Она будто не видела никогда ни людей, ни одежды, ни столовых приборов, при этом панически боится любого взрослого, да так, что медицина красный огонь зажигает. Ну и утомляется, конечно, поэтому сейчас поест и поспит. А пока будет отдыхать, меня дед выдернет, а то я его не знаю.

      Все очень странно, на самом деле. Катя будто всю жизнь жила на корабле, при этом у нее развита речь, не по возрасту, но есть, она вполне чувствует, когда хочет, например, в туалет. И знает взрослых особей, то есть были люди в ее жизни. Так себе, скорее всего, опыт оказался, но они были. При этом ребенок даже ложки не знает! Я не хочу спрашивать, как она питалась до сих пор, не хочу, и все! Маминых рассказов хватило…

      – Умница какая, отлично поела, – хвалю я Катю, а она снова удивляется, как будто я невозможное что-то сказал. – После еды моя очень хорошая девочка отдохнет немного, а потом будет что-то интересное.

      – А что такое «девочка»? – с ходу интересуется она, с опаской на меня взглянув.

      – Ты называешь девочек четными, – я уже разобрался в их названиях, поэтому ответ нахожу быстро.

      – А… – она хочет еще что-то спросить, но широко зевает, сразу же испугавшись этого жеста.

      Я все понимаю и беру ее на руки. Она легкая на самом деле, гораздо легче, чем должна бы быть, но я уже понимаю отчего, поэтому не беспокоюсь. Просто несу ее на руках в кровать. Ее это не пугает, только удивляет, но несильно. Ногами шевелить она, что интересно, не пытается даже, хотя их вполне чувствует уже при одевании. Природу ее страха обнаружить довольно сложно, но, может быть, старшие товарищи подскажут?

      – Сейчас Катенька будет спать, сладко-сладко, – как могу ласково говорю я ей. – А я тебе колыбельную спою. Это песенка такая, чтобы спалось слаще, – предвосхищаю я вопрос.

      И вот я пою «папину» колыбельную. Я знаю, что папе ее пела его мама, а девочкам у нас традиционно папа поет. Но она просто так называется, еще и мамочка так об этой колыбельной говорит. Поэтому Катенька засыпает с песенкой о том, что листочек и трава уже спят, и глазоньки тоже хотят, и головушке пора… Она сладко-сладко засыпает, как только умеют дети, а на коммуникаторе у меня уже вызов горит. Значит, деда готов к общению.

      Еще раз проверив Катю, которую воспринимаю исключительно малышкой, отправляюсь в сторону зала совещаний. Я ее больше как дочь воспринимаю, честно говоря. Очень маленькую, растерявшую всю память, но именно дочь. Как так вышло, что навыков у нее никаких не имеется? Как это вообще стало возможно? Нет ответа на этот вопрос…

      – Проходим,