Алиса видит сны. Алекс Рауз

не хотела слышать, которое я так жаждала знать.

      Мои вены вскрываются и растекаются по полу разноцветными пятнами. И новые чувства, такие живые и настоящие, наполняют их неведомо откуда. Они режут нутро тупым ножом жёлтого света моих ночников. Я не могу их принять и не могу отказаться.

      Я вижу спасательный круг, который кинули мне прямо в лицо. Вижу и не могу схватиться. Все мои реальности взрываются одновременно, и их ударная волна способна меня убить.

      Я бы так хотела не хотеть разбиться…

      Я бы хотела ответить Кролику, но сегодня уже не смогу.

      Я так и не достаю тетрадку. Засыпаю далеко за полночь перед ноутбуком, совершенно без сил, с открытой перепиской. И с открытой душой, которую я давно похоронила.

      Глава 4. Алиса находит дно

      Пронзительная трель будильника отдаётся резкой болью во всём теле. Я с трудом поднимаю голову и первое, что вижу – опять эта переписка. Дёргаюсь как от удара током и резко закрываю ноутбук.

      Спина разгибается с трудом, на щеке отпечаток клавиатуры. Разбереженная вчера душа прячется за заслоном сокрушающего бессилия.

      Упорно отказываюсь понимать, как обычная переписка с незнакомцем, наша странная игра в метафоры, смогла меня добить. Как всего несколько сообщений… У Кролика странный язык. Может, я выдумала его? Может, это новый виток моей шизофрении, и на самом деле ничего не было.

      Залезать в ноутбук и проверять я не стала. Меня ждёт очередной день, когда я буду из последних сил изображать нормальную. Молиться всем богам и дьяволам, чтобы не вылететь на изнанку. Ходить, считать шаги, стараться понять, что ещё от меня хотят коллеги и этот безумный мир. Дышать ровно и размеренно. Пытаться выжить непонятно ради чего.

      И меня ждёт вечер и незнакомый человек, первый в жизни, кому я хочу сказать правду. Ждёт ли? Рискну ли я снова заговорить?

      Расчёска. Лифт. Автобус. Одна пересадка. Двести тринадцать, проходная, сорок, три этажа, третья дверь. Я всё ещё без сил. Я не здесь почти так же сильно, как во время трипов.

      Я ору внутри.

      – Привет, – новый голос совсем рядом. Звучит эхом в пустой голове и почти забивает мой собственный немой крик.

      Не сразу понимаю, что это сказал Максим. Я не привыкла слышать его голос. Поворачиваюсь медленно, как в бреду, и киваю в ответ. Слов не выдавить.

      Вдруг мне отчаянно хочется, чтобы он и был тем самым Кроликом. Чтобы то самое понимание, как незримая рука помощи, было прямо здесь, рядом. Чтобы…

      Я не знаю, что бы я стала делать. Но ищу в серых глазах искру узнавания, следы возможного разговора. Не понимаю, что именно я могу там искать – двери заперты, в его жизни прошлым вечером ничего не поменялось. Я смотрю и не двигаюсь слишком, неприлично долго.

      Но он прямо смотрит в ответ. Я не могу читать по его лицу, хотя мне кажется, что он тоже чего-то ждёт. Моего ответа? Сейчас бы выдать одну из тех неловко-вежливых улыбок, которыми я так часто разбрасываюсь в этих стенах.

      Надо бы, но я не могу. Я почти уверена, что сквозь мои пустые глаза на светлый ламинат выливается всё моё отчаяние. И прямо сейчас где-то