Лета 7190 хроники стрелецкого бунта. Алексей Филиппов

полдень. В новых торговых рядах народу немного: то ли спит еще покупатель, то ли опасается чего. Тихо на базаре. Торговые люди собрались в узкий кружок да судачат в полголоса, не забывая, то и дело воровато оглядываться.

      – Какие страсти-то на Москве.

      – Не иначе к концу света дело идет. Сказывают, намедни баба с помелом над кремлевскими башнями при полной луне летала

      – Совсем люди стыд потеряли.

      – Ничего святого не осталось.

      – А бояре, как распоясались. Всё им теперь нипочем. Сам черт им не брат. Полковников стрелецких на площади батогами сечь! Совсем потеряли бояре стыд!

      – Говорят, что и государя нашего покойного Федора Алексеевича они отравили. Царство ему небесное.

      – Да как же так?

      – Опоили ядом смертным. В вино подмешивали.

      – Да неужто?

      – Так оно и было. Нарышкиных дело. Вот, безобразники. Мальчонку малолетнего на царство посадили, чтоб себе злата да серебра побольше загрести. И никакой управы на них теперь нет. И из Смоленска свою родню сюда потащат. Злодеи.

      – Неужто и вправду они это?

      – Ага, – бесцеремонно встрял в разговор, проходивший мимо торговцев подмастерье медника Евтюшка Марков, – а еще я знаю, кто зелье отравное готовил.

      – Кто?!

      Евтюшка сегодня рано утром бежал с развеселой гулянки по Поварской улице и уж больно крепко живот у него прихватило. Прямо, сил никаких не стало, как прихватило. Вот он и присел, ради облегчения, возле плетня избы водопроводных дел мастера Василия Семенова. Чуть-чуть до своего порога парень не добежал. Но с животом не всегда поспоришь. Бывает, что лишнего шага сделать при этакой ситуации – мука смертная. Вот и присел Евтюха от муки той на Поварской улице для облегчения. А эта змея – Марфушка, жена Василия, заметила Евтюшку в не особо приглядном положении да вылила на его голову целый ушат помоев. Со смехом да хохотом. Разозлился парень на глупую бабу неимоверно и потому решил немного ославить её по Москве. Не так, чтоб со зла, а для порядку.

      – Марфушка – это, водопроводчика кремлевского Василия Семенова – баба, стало быть, – почесывая пятерней ребра, вещал Евтюха народу. – Достоверно знаю – она всяческие зелья поганые готовит. Ей только скажи…

      – Марфушка, Марфушка, Марфушка, – зашелестела нехорошая весть по торговым рядам. Но тут шелест гортанным криком оборван был.

      – Матвеев в Москву едет! – истошно орал молодец, скачущий на гнедой кобыле от кремлевских ворот. – Пойдемте все Артамона Сергеевича встречать! Радость-то, какая! – Вслед за парнем бежали люди. Много людей.

      – Еще одного злодея принесло на Москву, – вздохнул да перекрестился бондарь Лука Кривов. – Прости нас Господи. Его Федор Алексеевич из Москвы прогнал за разные непотребства, а теперь, как Государя уморили, вернулся.