Пустой Сосуд. Марк Адамов

и тут же наткнулась на низкий гул защитного контура.

      Заир услышал треск и шипение, за которым последовали удивлённые вздохи учителя. Он знал, что белые полосы на стенах зашлись искрящимся светом в попытке отразить его навязчивую мелодию. Он продолжал бить по пластинкам, искал слабое место. Удар за ударом, нота за нотой. Песнь его инструмента менялась и альдеваррская защита не поспевала за ней.

      – Закройте глаза, учитель, – тихо промолвил Заир.

      Рухнул первый контур, ослепительной вспышкой выжигая белые линии со стен. Запах гари обжигал нос, и Заир едва сдержал кашель. Рядом тошнило Беддоя, и брызги горячей рвоты попали на ученика. Теперь поплохело и ему, но отвлекаться было нельзя.

      Второй, главный контур обнажился. Он был куда мощнее и сложнее, укрывшись в глубине стен. Заир не прерывал мелодию. Напротив, его палочки с новой силой били по пластинам. Куда быстрее, куда настойчивее. Они врывались в защиту усыпальницы, но та била в ответ.

      Инструменты дрожали в руках Заира. Голова разрывалась от боли. Чувство страха наполнило его внутренности, сжавшиеся в один ноющий комок где-то под рёбрами. Сердце затрепетало так, словно собиралось сдаться.

      «Я не смогу», – вдруг решил Заир.

      Контур оказался слишком силён. И зачем Беддой нацелился именно на эту гробницу? Валендиар Непреклонный. Один из величайших владык павшего Альдеварра. Почитаемый. Сильный. Стойкий. Упорный и умелый до такой степени, что покорил даже неподатливых южан Шемазара и Рагора. Конечно, его гробницу усилили лучшие чародеи империи. Почему же нельзя было отыскать гробницу попроще? Например, его нерадивого сынка Бельверена, едва не растерявшего всё небывалое наследие…

      – Не останавливайся! – вопил Беддой сквозь яростный гул контура. – Только попробуй сдаться, мать твою!

      Горячая кровь хлынула из носа по губам Заира. Её железный привкус усилил тошноту. Звуки отдалялись, а пол словно обмяк, как продавленный матрас, и ученик проваливался в его манящую пучину.

      «Я не смогу», – повторял Заир, едва удерживая дрожащие палочки.

      Мелодия сбивалась с ритма, даже когда казалось, что он нащупал нужную последовательность нот. Контур гробницы дрожал, истончался в слабых местах, но пробить его не удавалось. Гармония ускользала от инструмента Заира: получалось то слишком высоко, то слишком низко. Биение сердца, что эхом заполняло его слух, ничуть не помогало.

      «Я не смогу», – готовый сдаться, подумал Заир.

      «Сможем», – ответил ему далёкий шёпот.

      Заир попытался кивнуть, и от этого движения кровь с новой силой хлынула по его небритому подбородку. Он стиснул пальцы, занёс обе палочки для новой попытки. Не успел он их опустить, как контур дал трещину.

      Оглушительный треск разлетелся по тесному коридору гробницы. Вспышка прошла сквозь сомкнутые веки Заира и отпечаталась в его разуме слепящим пятном, как если бы он снова отказался в пустыне. Юноша почувствовал порыв ветра, который принёс целый рой