Дорогой Санта! История волшебной переписки. Шарлотта Инден

смотрела ему вслед, как он шёл по опавшей листве.

      Может, мне и правда зайти к вам. У нас часто чего-нибудь не хватает. Но только не сахара.

      Люси

      Санта!

      В ситуации так ничего и не изменилось.

      Что это за Рождество будет, скажи, пожалуйста?

      Люси

      Дорогой Санта!

      Ну, несколько недель до Рождества у тебя ещё есть.

      Просто ноябрь – плохое время. Деревья стоят голые, небо серое – и легко понять, почему папа не хочет вставать.

      Я бы тоже предпочла остаться в тёплой постели и смотреть из окна на деревья у реки, а не идти в эту дурацкую школу, где эти дурацкие девчонки.

      Но ничего не поделаешь.

      Так мама всегда говорит. Она уже внизу и готовит завтрак. Я слышу, как она переговаривается с Чарли. Тот, наверное, управляется уже с третьей порцией мюсли. Это потому, что ему тринадцать лет. Так говорит мама.

      – Он ещё всю плешь прожрёт, – говорит Сью.

      Я слышу её особенно отчётливо, потому что у Сью такой голос, что её хочешь не хочешь, а услышишь.

      – Не прожрёт, а проест, – устало говорит мама. Она в последнее время часто звучит устало. – Он же не животное.

      – Ты уверена? – спрашивает Сью. У неё есть такая специальная сьюшная интонация. Она при этом, должно быть, морщит нос. Она умеет морщить нос и при этом не выглядеть глупо. Потом она обращается к Чарли: – You are a pig[5].

      И Чарли громко хрюкает.

      Я тут, наверху, смеюсь себе в подушку.

      Мама и Сью внизу в кухне тоже смеются.

      А папу я совсем не слышу.

      Он, наверное, нас тоже не слышит. Наверное, натянул одеяло на голову и свернулся калачиком, как будто ему холодно.

      И не отвечает, если с ним заговорить.

      Но я всё равно загляну к нему перед тем, как спуститься вниз к остальным. И скажу ему, чтоб не торопился вставать, пока не покажется солнце.

      А ты можешь устроить хорошую погоду, Санта?

      Мне бы действительно хотелось снега. Снег, который блестит на солнце. Мама говорит, она бывала в этих местах в студенчестве каждую зиму и снег был. В том числе и тогда, когда она встретила здесь этого «сногсшибательного студента из Англии по обмену». То есть папу.

      Мама рада, что мы теперь здесь живём. Так она говорит. А я не рада.

      Дурацкая Германия.

      Пока,

      Люси

      Дорогой Санта!

      Небо вчера было такое ясное, что приходилось щурить глаза.

      А воздух – такой холодный, что при дыхании грудь мёрзла изнутри.

      И когда мы с Чарли вернулись из школы, папа сидел на скамье в саду и курил. Он был в пижаме (поверх пижамы куртка, понятно), но не спал. И он улыбнулся, когда нас увидел.

      – Эй вы, огурчата, – сказал он. – Подите-ка сюда.

      Притянул нас к себе обеими руками. Чарли сидел у него по левую руку, а я по правую, и мы вместе смотрели, как белочка снуёт по облетевшей листве и как река блестит на солнце.

      Красиво

5

«Ты свинья» (англ.). Мама в таком случае сказала бы скорее: «Ты поросёнок». Это куда ласковее звучит, я считаю.