БутАстика (том II). Андрей Буторин

день в Славногорске без меня, тем более – не загорать сюда едет, а работать. А как быть с Вовкой и его свадьбой? Обидится ведь… Ч-ч-черт! Ну пусть перенесет на субботу свадьбу, вообще, что за свадьбы середь недели, хоть и в праздник! Да и вообще, разве в праздник ЗАГС работает? Это, кстати, мы утром у Вовки уточним, оставим пока данный пункт под вопросом. Теперь одногруппники. Ну что, в самом деле, не обойдутся они без меня? Что, пятнадцать лет назад, когда в прошлый раз собирались, так уж прямо все были счастливы друг друга увидеть? Ну, интересно, конечно поболтать, вспомнить былое… Зато и грустно очень – хоть медицина и шагнула за эти тридцать лет так, как за триста не шагивала, но девчонки в пятьдесят с хвостиком совсем не так, как в двадцать с небольшим выглядят, что и говорить. Да и мальчишки – не сильно лучше… Радости мало. Двоих вообще уже нет на этом свете… А с Мишкой, которого действительно люблю, мы и так видимся часто. Нет, даже если уж совсем честно, не очень мне хочется ехать на эту встречу, тем более такие дела. Обидятся, конечно, скажут: «Зазнался герой!» Ну и пусть. Позвоню, извинюсь, и достаточно. Ну не могу я ради этой встречи бросить «Селенбург»!

      Вот я, кажется, и подошел к тому событию, игнорировать которое не могу и не хочу ни в коей мере. Казалось бы, семь лет я уже не участник программы, списан подчистую «на берег», а каждый раз вздрагиваю при словах «Луна», «Селенбург»; лечу, бросая все дела, на каждый старт очередного челнока. Там-то уж меня точно никто не ждет, хотя и делают вид, что польщены моим присутствием. Единственно, кто был бы действительно рад меня видеть – это экипаж легендарной экспедиции посещения под номером два: Славка Репин, Роб Карпентер, Джордж Макгреган и Жан Кили. Но ребята уже семь лет лежат в Пантеоне Славы, а я – единственный выживший, живу теперь на дивиденды от их подвига… Ладно, хватит, опять я об этом! Опять задрожали руки… Еще пореви! Нечего бичевать себя в тысячный раз за то, что не умер с ними. Ты не виноват, что именно тебе случай выбросил в тот раз фартовую карту. Все, закончили! Ша!

      Я прошел на кухню и закурил, чего не делал уже месяцев шесть. Стало чуть легче. Руки перестали противно дрожать. Ушел из горла горчащий комок. И успокоившись уже окончательно, вдруг как-то отчетливо-трезво подумал: «А стоит ли ехать во Флориду? Зачем тебе это надо?» Хотя понимал, конечно, что все равно поеду.

      Дождавшись восьми часов утра, так больше и не уснув, я позвонил Мишке Чеброву в Санкт-Петербург. Он уже проснулся и, видимо, завтракал, так как челюсти его ходили ходуном, а щеки едва помещались на экране. Он что-то промычал – скорее всего это означало приветствие. Подождав, пока друг прожует, я, поздоровавшись, спросил:

      – Кто это встречу посреди недели придумал организовывать?

      – А ты откуда знаешь? – удивился Мишка.

      – От верблюда. Так значит это правда?

      – Мы планировали на шестнадцатое, субботу, я уже тебе собирался звонить, но буквально вчера вечером все переиграли. Хрен его знает почему!