Скорбь Сатаны. Вендетта, или История всеми забытого. Мария Корелли

отвечать за странные слова, сказанные ею в том измученном и возбужденном состоянии, в каком она, очевидно, находилась.

      – Все будет, как вы желаете, моя дорогая, и чем раньше вы станете моей, тем лучше. Теперь конец марта. Хотите венчаться в июне?

      – Хочу, – ответила она, продолжая прятать лицо.

      – Теперь же, Сибилла, помните, чтоб о деньгах и торгах больше не было разговора. Скажите мне то, чего вы еще не сказали: что любите меня и любили б, даже если б я был беден.

      Она прямо и решительно посмотрела мне в глаза.

      – Я не могу вам этого сказать, я говорила вам, что не верю в любовь; если б вы были бедны, то я, конечно же, не вышла бы за вас замуж. В этом не было бы никакого смысла.

      – Вы откровенны, Сибилла!

      – Лучше быть откровенной! А разве нет?

      И она, вытянув цветок из букетика у себя на груди, стала прикалывать его к моему сюртуку.

      – Что хорошего в притворстве? Ведь вы ненавидите бедность, и я тоже. Я не понимаю глагола «любить»: временами, когда я читаю книгу Мэвис Клер, я верю в существование любви, но, едва я захлопну книгу, моя вера исчезает. Поэтому не просите того, чего у меня нет. Я охотно, даже с радостью выхожу за вас замуж; это все, чего вы можете ожидать.

      – Все! – воскликнул я с внезапным приливом гнева, смешанного с любовью, и, схватив ее руки, покрыл их безумными поцелуями. – Все! Вы – бесстрастный, ледяной цветок! Нет, это не все: вы должны растаять от моего прикосновения и узнать, что такое любовь; не думайте, что вы можете избегнуть ее влияния. Вы – милое, безрассудное, прекрасное дитя! Ваша страсть спит – она должна пробудиться!

      – Для вас? – спросила она, положив голову мне на плечо и с мечтательным выражением глядя на меня своими прекрасными лучистыми глазами.

      – Для меня!

      Она засмеялась.

      – «О, вели мне любить, и я полюблю!» – процитировала она едва слышно.

      – Вы полюбите, вы должны! – пылко твердил я. – Я буду вашим учителем в искусстве любви!

      – Это трудное искусство! Я боюсь, что вся жизнь пройдет, прежде чем я научусь ему, даже с моим «учителем».

      И колдовская улыбка мелькнула в ее глазах, когда я поцеловал ее на прощанье и пожелал покойной ночи.

      – Вы сообщите эту новость князю Риманцу?

      – Если вы хотите.

      – Конечно. Сообщите немедленно, я хочу, чтоб он знал!

      Я спустился по лестнице; она перегнулась через перила, следя за мной.

      – Покойной ночи, Сибилла!

      – Непременно скажите князю!

      Ее белая фигура исчезла, и я вышел на улицу. В моей голове царил хаос, я ощущал одновременно гордость, экстаз и страдание – жених графской дочери, возлюбленный женщины, которая сама назвала себя неспособной любить и лишенной веры.

      XVIII

      Оглядываясь назад спустя всего три года на этот особенный период моей жизни, я отчетливо вспоминаю странное выражение лица Лючио в тот момент, когда я сообщил ему, что Сибилла Элтон приняла мое предложение.