Скорбь Сатаны. Вендетта, или История всеми забытого. Мария Корелли

ни через влияние.

      Ее не могли дать хвалебные отзывы прессы. Мэвис Клер, зарабатывающая себе на хлеб, имела ее; я, с моими миллионами, – нет. Глупец, я надеялся купить ее; мне еще только предстояло узнать, что все лучшее, величайшее, честнейшее и достойнейшее в жизни не имеет рыночной цены и дары богов не продаются.

      Спустя недели две после издания моей книги Лючио и я поехали представляться ко двору. Это было довольно блестящее зрелище, но, без сомнения, самой блестящей личностью там был Риманец. Я не мог оторвать глаз от его высокой царственной фигуры, в придворном черном бархатном платье со стальными украшениями; хоть я привык к его красоте, но никогда не видал ее в таком блеске. Я был вполне доволен своей внешностью в соответствующем случаю костюме, но при виде его мое самолюбие испытало глубокий шок, так как я осознал, что на моем фоне красота и привлекательность моего друга только еще больше выигрывали. Но я ничуть ему не завидовал, а, напротив, открыто выражал свое восхищение. Он же, казалось, забавлялся.

      – Мой милый мальчик, все это низкопоклонство, – сказал он. – Все притворство и обман. Взгляните на это, – и он вынул из ножен легкую придворную шпагу. – Куда, в сущности, годится это непрочное лезвие?! Это только эмблема умершего рыцарства; в старые времена, если человек оскорблял вас или вашу любимую женщину, блестящий кончик закаленной толедской стали мог ударить – так! – и он принял фехтовальную позу с неподражаемой грацией и легкостью. – И вы ловко прокалывали негодяю ребро или руку, давая ему повод вспоминать вас. Но теперь, – он вложил шпагу в ножны, – люди носят подобные игрушки как меланхолический знак, показывающий, какими отважными смельчаками они были когда-то и какими низкими трусами стали теперь! Не способные более защитить себя сами, они кричат: «Полиция! Полиция!» – при малейшей угрозе их ничтожным особам. Идем, время ехать, Джеффри! Пойдем преклонить наши головы пред другой человеческой единицей, совершенно такой же, как мы, и тем самым выступим против Смерти и Всевышнего, которые провозгласили всех людей равными друг другу!

      Мы сели в экипаж и скоро были на пути к Сент-Джеймсскому дворцу.

      – Его королевское высочество принц Уэльский не совсем Творец Вселенной, – сказал вдруг Лючио, смотря в окно, когда мы подъезжали к линии солдат внешней охраны.

      – Конечно же, нет! – засмеялся я. – Почему вы это сказали?

      – Потому что вокруг него столько суеты, как если б он был действительно больше, чем Творец. Творцу не уделяют и половины того внимания, какое оказывают Альберту Эдуарду. Мы никогда не заботимся о том, чтобы одеться каким-то особым образом, когда отправляемся туда, где предполагается присутствие Господа, и довольствуемся лишь чистотой помыслов.

      – Но ведь Бога нет, а Альберт Эдуард есть, – равнодушно произнес я.

      Он улыбнулся, и в темной глубине его глаз мелькнуло презрение.

      – Вы так считаете? – спросил он. – Что ж, ваше мнение не оригинально, многие высокодуховные люди