Скорбь Сатаны. Вендетта, или История всеми забытого. Мария Корелли

и иногда, знаете ли, в моих путешествиях вокруг света я удостаивался быть принятым за совершенного бедняка! Вам же никогда этого не удастся. Вы богаты и выглядите, как богач.

      – А вы, – вдруг прервал я его с горячностью, – знаете ли, как выглядите вы? Вы утверждаете, что богатство написано на моем лице. Знаете ли вы, что выражает каждый ваш взгляд и жест?

      – Не имею понятия! – ответил он, улыбаясь.

      – Презрение ко всем нам! Неимоверное презрение. Даже ко мне, кого вы называете своим другом. Я говорю вам правду, Лючио, бывают минуты, когда, несмотря на нашу близость, я чувствую, что вы презираете меня. Вы необыкновенная личность, одаренная необыкновенными талантами, однако вы не должны ожидать от всех людей такого же самообладания и равнодушия к человеческим страстям, как у вас самого.

      Он бросил на меня быстрый взгляд.

      – Ожидать! – повторил он. – Мой друг, я вообще ничего не жду от людей. Напротив, они, по крайней мере те, кого я знаю, ожидают всего от меня и, как правило, это получают. Что же касается моего «презрения» к вам, разве я не говорил, что восхищаюсь вами? Серьезно! Положительно есть нечто достойное изумления в блистательном прогрессе вашей славы и быстром общественном успехе.

      – Моя слава! – повторил я с горечью. – Каким способом я достиг ее? Стоит ли она чего-нибудь?

      – Не в том дело, – повторил он с легкой улыбкой. – Как, должно быть, неприятны эти подагрические уколы совести, Джеффри! В наше время слава, в сущности, не многого стоит, потому что это не классическая слава, сильная в своем спокойном достоинстве, как в былые времена, – теперь это лишь шумливая, крикливая известность. Но ваша слава, такая, как она есть, вполне законна с коммерческой точки зрения, с которой теперь все смотрят на все. Вы должны знать, что в наше время никто ничего не делает бескорыстно: каким бы чистым ни казалось на земле доброе дело, в его основании лежит эгоизм. Стоит признать этот факт, и вы увидите, что ничто не может быть прямее и честнее того способа, каким вы получили свою славу. Вы не купили неподкупную британскую прессу. Вы не могли этого сделать: это невозможно, потому что она чиста и гордится своими высокими принципами. Ни одна английская газета не возьмет чек за то, чтобы разместить заметку или статью, ни одна! – Его глаза весело сверкали, и он продолжал: – Нет, только иностранная пресса испорчена: так говорит британская пресса. Джон Булль с ужасом взирает на журналистов, которые, доведенные до крайней нищеты, берутся кого-нибудь или что-нибудь бранить или превозносить ради дополнительного заработка. Благодарение Богу, он не имеет таких журналистов! В его прессе все люди – сама честность и прямота, и они охотнее согласятся существовать на один фунт стерлингов в неделю, нежели взять десять за случайную работу, «чтобы сделать одолжение приятелю». Знаете ли, Джеффри, кто будут первыми святыми, которые в Судный день поднимутся на небо при звуке труб?

      Я покачал головой, досадуя и одновременно забавляясь.

      – Все английские (не иностранные) издатели и журналисты! – сказал Лючио с благочестивым видом. – А