Преступление Сильвестра Бонара. Боги жаждут. Анатоль Франс

ждавшие, когда для них откроют соседний зал, тоже подошли, и овернские шутки покрывали слова аукциониста.

      Великолепный сборник «Иудейской войны» вновь оживил внимание. Сборник оспаривали долго. «Пять тысяч франков, пять тысяч», – объявил аукционист среди молчания изумленных барахольщиков. Семь или восемь осьмигласников вновь низвели нас до дешевых цен. Толстая простоволосая старьевщица в широкой кофте, прельстившись величиною книги и скромностью надбавок, завладела одним из осьмигласников за тридцать франков.

      Наконец эксперт Полицци выложил на стол и номер сорок два: Златая легенда, французская рукопись, неизданная, две превосходные миниатюры, оценка – три тысячи франков.

      – Три тысячи! Три тысячи! – взвизгнул аукционист.

      – Три тысячи, – сухо повторил присяжный оценщик. В висках моих гудело, я сквозь туман заметил, что множество серьезных лиц повертывалось к рукописи, когда служитель носил ее по зале в раскрытом виде.

      – Три тысячи пятьдесят! – произнес я.

      Я был испуган звуком собственного голоса и смущен, увидев, что взоры всех присутствующих обратились на меня.

      – Три тысячи пятьдесят справа! – крикнул аукционист, подхватив мою надбавку.

      – Три тысячи сто! – перебил Полицци.

      Тут началась героическая схватка между мною и экспертом.

      – Три тысячи пятьсот!

      – Шестьсот!

      – Семьсот!

      – Четыре тысячи!

      – Четыре тысячи пятьсот!

      Затем чудовищным скачком Полицци сразу прыгнул на шесть тысяч.

      Шесть тысяч франков – это было все, чем я располагал. Все, что я мог. Я рискнул на невозможное.

      – Шесть тысяч сто! – крикнул я.

      Увы, и невозможное оказывалось недостаточным.

      – Шесть тысяч пятьсот, – спокойно откликнулся Полицци.

      Я потупил голову и открыл рот, не решаясь сказать ни да, ни нет аукционисту, кричавшему мне:

      – Шесть тысяч пятьсот за мной; не за вами справа, а за мной! Без недоразумений! Шесть тысяч пятьсот!

      – Ясно! – подхватил присяжный оценщик. – Шесть тысяч пятьсот. Точно и ясно. Кто больше?.. Нет покупателя выше шести тысяч пятисот?

      Торжественная тишина царила в зале. Вдруг я почувствовал, как трескается у меня череп: то стукнул молоток присяжного аукциониста, одним сухим ударом по эстраде оставив безвозвратно за Полицци номер сорок два. И тотчас перо секретаря забегало по гербовой бумаге, протоколируя одной строкой это великое событие.

      Я был убит, мне нужен был воздух и покой. Однако с места я не тронулся. Мало-помалу ко мне вернулась способность рассуждать. Надежда упорна. И она явилась. Я подумал, что новым обладателем Златой легенды мог оказаться великодушный и образованный библиофил, который допустит меня к рукописи и даже позволит опубликовать ее существенные части. Вот почему, когда окончились торги, я подошел к эксперту, сходившему с эстрады.

      – Господин эксперт, – сказал я, – вы купили номер