Геката, Гера и Геракл. Олимпийские страсти. Любовь Сушко

делать и как оправдаться, если окажется, а то, что так именно и будет, сомнений становилось все меньше и меньше. НО богине и говорить ничего не надо было, взглянув на нее, царица все поняла сама, на нее словно бы озарение сошло. Наверное, ни с кем прежде Зевс так не поступал. Но ведь все когда-то начинается, вот и для него началось.

      О Леде она тогда еще не ведала, и о Данае тоже, но с Данаей вообще была какая-то странная история, больше на вымысел похожая. Царица всегда считала, что есть девицы, способные придумать для своего блуда любое оправдание, она же будет говорить только правду и ничего кроме правды, но, наверное, сатиры пошутили, решив устроить все для нее совсем не так, как ей того хотелось. Оправдываться было больно и противно, особенно если ты ни в чем не была виновата. Только это труднее всего доказать.

      №№№№№№

      Царице показалось, что муж ее пребывал в неведении, она не замечала прежде за ним хитрости и лукавства, хотя могло быть всякое, и с него станется. Но если это так, то у нее есть время, чтобы придумать разумное оправдание. Она не успела подумать о том, что от таких связей появляются дети, и вот тогда все станет еще определённее и страшнее.

      – За что, – прошептала она, – хотя прочитать это можно было только по губам.

      – Нельзя никому слепо верить, – говорила ей Эрида, – доверие —страшная шутка, она именно к такому повороту и приводит.

      – Но как же не верить самым близким людям? – почти в отчаянии говорила царица.

      – А вот так, они могут оказаться и не близкими и совсем не теми, о ком ты вдруг подумала.

      – Даже на супружеском ложе?

      – А на супружеском особенно.

      Богиня была неумолима, никто и никогда не мог надеяться на ее пощаду, хотя разве не в том нуждались люди? Но Эрида хотела сделать их сильнее, а ведь то, что нас не убивает, то делает сильнее.

      Эрида – Алкмене

      Не доверяй тому, что рядом,

      Он может Зевсом оказаться,

      Какая страшная награда,

      Ночь провести, не разобраться,

      Потом родишь на свет Алкида,

      И он пройдет круги все ада

      И все печали и обиды,

      Не надо доверять, не надо.

      Твой муж поймет тебя едва ли,

      И не простит, и не надейся,

      Потом он все свои печали,

      Вдруг резко обернет в злодейства.

      И только призрачная Гера

      Алкида бросит на чудовищ.

      Да, станет он лихим и смелым,

      Но что же сыну ты готовишь.

      Рычит там лев, и лань несется,

      И Цербер ждет его ужасный,

      И в мире, где не будет солнца,

      Лишь Персефоны гнев напрасный.

      В объятьях грозного Аида

      К тебе он, матушка, взывает,

      Зевс опечален лишь для вида,

      Он все спокойно оправдает.

      С тебя же спросится, как прежде,

      Взгляни на эти муки Ада,

      Где нет ни веры, ни надежды,

      Не доверяй